Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале августа Вика сделала аборт. Решение это она приняла сразу, как только узнала о беременности. У нее и мысли не было сохранить ребенка. Она перестала ненавидеть саму себя с той самой минуты, когда встала с гинекологического кресла, смогла избавиться от плода убийцы и насильника. Устроилась на работу в больницу. График работы в реанимационном отделении городской больницы ей установили следующий: два выхода в неделю в ночь с пяти до восьми и в один из выходных сутки. Павел Игнатьевич воспринял инициативу внучки в штыки.
– Ты когда собираешься учиться? – спрашивал он с явным огорчением. – Стипендия маленькая, я согласен, но я намерен тебе помогать.
– Если не потяну этот воз, найду что-нибудь другое. Мне нужно работать. Как ты этого не понимаешь? Мы будем с тобой видеться в те дни, когда я не работаю. Но в выходной я буду ездить ко второму деду, и это не обсуждается.
Прошел один месяц совмещения учебы и работы, потом второй. Виктория постепенно привыкла к своему графику, и ее не утомляли ни дежурства, ни встречи с одним дедом, ни поездки к другому дедушке, а учеба даже нравилась. Она нашла по адресу «свою» квартиру и узнала, что та сдана матерью в аренду, которая заканчивается. Здесь жила молодая семья с маленьким ребенком, и Виктория, не раздумывая, продлила срок аренды с помесячной оплатой на счет, не увеличивая ее. Не сразу нашла родственников Василия, а когда нашла, не сразу решила, кому рассказать о том, что случилось. У Василия осталась дочь от первого брака, которой было лет двадцать пять. Она была замужем и жила в хорошем районе города. И сын от второго брака, лет девятнадцати, студент, живущий с мамой. Вике, без помощи профессора, поиски дались бы нелегко, как и встречи, и выбор, но дедушка опять оказал ей содействие. Она сделала все, что должна была сделать.
– Павел Игнатьевич, скажи мне, дорогой: почему ты стал задерживаться с занятий по какому-то плавающему графику второй месяц подряд? Приходишь домой довольный, глаза, как у молодого блестят. Ты нашел мне замену? А ты помнишь, сколько тебе лет? Сколько лет твоей новой пассии и как долго продлится этот, с позволения сказать, роман?
– Софья Павловна, к чему столько иронии? А главное, зачем эти вопросы, если тебя не устроят мои ответы? Ты же сама на них давно ответила так, как тебе это удобно. Скажи я правду или солгу, ты все равно останешься при своем мнении. Да, я встречаюсь со студенткой второго курса. Ей совсем недавно исполнилось 19 лет. Умница, красавица, а главное, если и не любит меня, то уважает. Наши отношения с ней, думаю, будут долгими, и если встанет вопрос выбора между тобой и ею, я выберу ее, ведь она моя внучка, – ответил муж жене и улыбнулся. – Надо бы, Андрею сообщить эту новость. Пусть и папаша порадуется.
– Кто она твоя? Внучка?
– А ты что, за десять лет забыла, что у нас есть внучка? Дочь нашего Андрея. Карпова Виктория Андреевна, 1981 года рождения. Ты можешь ее не признавать, не общаться, но запретить это сделать мне, ты не можешь. Хорошая девушка выросла. Внешне, она на мать похожа, умом на Андрея, но характер, упаси Бог, от части, твой.
– Кто бы тебя с другим характером вытерпел столько лет? Ты себе этот вопрос задай, – недовольно сказала Софья Павловна.
– Я сказал, что от части, он твой, и подразумевал упрямство и твердолобость, а не что-то другое. Сама посуди: два дня в неделю идет работать в ночь, потом на занятия, один выходной работает сутки, в другой едет к деду. Как тебе такой график, нравится? Вот мне только три дня, после занятий, и отведено из семи дней.
– Ей что и помочь не кому? Куда Катерина подевалась?
– Почему некому? Есть у нее в городе дед с бабкой, да толку от них нет никакого. Денег она не возьмет. Ей семья нужна, а не отступные. Скажи, Софья, что нам эта девочка сделала плохого, что мы забыли о ней на десять лет? Я не только тебя спрашиваю, я и себе этот вопрос задаю. Ладно, с Катериной у вас не сложились отношения, но ведь ты Вику любила, баловала, гордилась. Куда все делось? Ведь это ни я ее нашел, а она меня. Она не помощи у меня просила, а совета. Я не мог ей не помочь, не имел морального права не попытаться и все исправить. Да и что я сделал такого, чего она не заслуживает. Я даже ею немного горжусь. Ее бы силу воли, да нашему сыну и, возможно, он бы не наделал столько ошибок с твоей помощью. Теперь у тебя не будет вопросов по поводу моего отсутствия? Ни матери, ни бабушки в Лебяжьем у Вики больше нет. Остался только дед. У нас был с Викой разговор о тебе, и она хотела бы тебя увидеть, но только с твоего согласия.
– Я сейчас не готова к встрече с ней. Да и что я ей скажу после стольких лет, Павел Игнатьевич? Поздно каяться в собственных грехах.
– Не опоздай, Софья. Ой, не опоздай!
Год учебы пролетел быстро и незаметно. Из месяца в месяц ничего не менялось. Университет, общежитие, работа, университет. Она иногда шла на экзамен или зачет прямо после дежурства, и только потом отсыпалась. Поездки к деду ни разу не сорвались. Из города она везла ему коляску его любимой «Краковской» колбасы, баночку сгущенного молока или кофе со сгущенным молоком, сыр, печенье и конфеты «Птичье молоко». Все это было и в их городке и в поселке, но дед никогда не купил бы этого сам из-за экономии. Он покупал хлеб, сахар, масло. Молоко брал у соседей, а яйца несли ему десять кур. Картофель был свой, как и капуста, морковь и заготовки на зиму. Дед экономил на всем, но каждый ее приезд, разбирая продукты, вручал ей деньги, которые она чаще всего «забывала» брать. Зарплата, стипендия, плата за аренду позволяли ей такие покупки. Она покупала на местном рынке мясо или курицу и готовила ему обеды на два, три дня. Простенький суп или уху он мог приготовить и сам, как жареную рыбу или картошку, но
