единицы германского флота в ожидании приказа своего главнокомандующего впервые всеми средствами развернуть атаку против союзнического конвоя на Мурманск.

Несмотря на наименее благоприятное время года для арктических конвоев, PQ-16, который вышел из Исландии 20 мая с тридцатью пятью грузовыми судами, был пока что самым крупным конвоем на север России. Описание того времени, сделанное одним американским моряком, его участником, дает полное впечатление об опасностях службы на судах северных конвоев. «Карлтон», старое американское грузовое судно водоизмещением 5217 тонн, груженное взрывчаткой, танками и боеприпасами, направлявшееся в Мурманск с командой из сорока пяти человек, вышло из Филадельфии в марте, за день до того, как Гитлер подписал приказ об интенсификации атак на мурманские конвои. Оно вышло из Филадельфии в пятницу 13-го числа: даже новички в команде судна знали, что это означает не что иное, как дразнить неумолимую судьбу. Названию «Карлтон», словно птице, несущей дурное предзнаменование, суждено было витать над катастрофой PQ-17: всюду, где это судно появлялось, в кильватере следовали неприятности и неурядицы; и даже после того как ржавый бродяга в конце концов скрылся под водой, проклятие продолжало преследовать невезучую команду судна.

Одним из его моряков был Джеймс Эйкинс, который написал по горячим следам воспоминания о последнем плавании на «Карлтоне». Он поступил в команду судна в Филадельфии прямо перед выходом и узнал о том, что «Карлтону» предстоит идти в Мурманск, только потом. Эйкинс был циником: «Мы были загружены военным грузом, включая 450 тонн мощной взрывчатки, от носа до кормы: у него не было никаких шансов добраться с нами до России…»

«Карлтон» в одиночку совершил переход к Галифаксу, Новая Шотландия, и его моряки получили мрачное предупреждение об опасности их миссии, когда проходили мимо голых стальных каркасов судов, оказавшихся, как говорили, жертвами германских подводных лодок. Одним судном был танкер «Галф». Его нос торчал на сотню футов из моря подобно какому-то уродливому часовому, поставленному, чтобы отметить начало дистанции в 6000 миль из Америки в Россию. В Галифаксе «Карлтон» простоял в бездействии семь дней. Затем он вошел в состав атлантического конвоя из шестидесяти пяти судов, часть из которых направлялись к берегам Исландии, а другие – в английские порты.

Двадцатого мая «Карлтон» вышел в составе конвоя PQ-16, следовавшего в Мурманск. Немцы планировали развернуть свою первую атаку всеми средствами именно на этот конвой, но из-за нехватки топлива надводные корабли не были включены в операцию. Конвою придали большой эскорт: пять эсминцев, четыре корвета, четыре вооруженных траулера, тральщик и корабль ПВО, а также самолет-истребитель «Харрикейн», запускаемый катапультой с грузового судна. Прошли дни, и моряки увидели самолет, целыми днями кружащийся вокруг конвоя. Только через два дня один из эсминцев открыл по нему огонь, когда американцы поняли, что это германский самолет-разведчик. Он ушел к горизонту и продолжал кружить там, недосягаемый для огня кораблей эскорта. «Я начал задаваться вопросом, – записал Эйкинс, – за что же получают ордена, если это было то, что называют войной».

Тремя днями позже, 25 мая, он получил ответ: на горизонте показалось звено из восьми бомбардировщиков, которые шли низко над водой, а высоко над ними появилось около двух десятков пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88». Последние один за другим стали отрываться от группы и пикировать на грузовые суда. Один самолет близко подошел к «Карлтону», и с судна по нему открыли огонь из пулеметов. Они выпустили с пять сотен пуль, прежде чем самолет загорелся. Из него выпрыгнул человек, а самолет – это был тот самый истребитель «Харрикейн» – рухнул в море.

Атака едва успела закончиться, а Эйкинс заступил на вахту впередсмотрящим, прямо над люком, под которым находился основной груз взрывчатки. Он признался, что отдал бы тогда правую руку на отсечение, лишь бы избежать этой вахты: «Еще один самолет спикировал на нас и дал нам жару. Три или четыре бомбы упали в пределах трех футов от нас. Они ушли под воду футов на пятьдесят и затем стали взрываться по одной». Судно подбрасывало, «словно яичную скорлупу», и Эйкинс услышал, как капитан крикнул, чтобы команда заняла места у спасательных шлюпок. Эйкинс сознался, что побил все рекорды скорости, бросившись к своему месту у шлюпки. Когда он подлетел туда, все было окутано паром, поднимавшимся из машинного отделения. Капитан «Карлтона», норвежец Хансен, отказался покинуть судно, но попросил, чтобы механик установил характер повреждений. «Механик не узнал и, похоже, не горел желанием узнать, что там произошло, поэтому капитан Хансен попросил, чтобы я пошел и посмотрел, что повреждено. Я сказал, что пойду, но, поскольку я простой моряк, не пойму, что там за повреждение, если и увижу».

Наконец два моряка спустились вниз – одному из них не суждено будет пережить нападение немцев на PQ-17. Они доложили, что перебиты все паровые трубопроводы. Затем пошли вниз Эйкинс и боцман – с заданием спуститься настолько низко, насколько это возможно, и проверить линию вала. «Мы пошли, но без радости». Они занимались осмотром, когда взорвались еще две бомбы, одна за другой, прямо рядом с «Карлтоном». Эйкинс утверждал, что боцмана отбросило футов на тридцать.

Два британских эсминца подошли к поврежденному судну и оттуда сообщили, что, к сожалению, у них есть приказ затопить судно, поскольку оно задерживает эскорт. Капитан Хансен спросил механика, можно ли устранить повреждение; механик ответил, что за пару часов это можно было бы сделать. Хансен попросил эскорт остаться с ним: мол, все равно конвой ушел. Командующий эскорта дал ему траулер, «Нодерн Спрей», чтобы тот отбуксировал судно обратно в Исландию. «Все это время черная банда [команда машинного отделения] была на палубе, отказываясь спуститься вниз, если с ними не пойдет и механик, как это принято при чрезвычайных ситуациях. Ну, капитан Хансен прикрикнул на них, и все они спустились вниз, оставив механика на палубе – «наблюдать за самолетами».

Но и тогда «Карлтон» не оставили в покое: приблизительно после двенадцати часов хода на буксире у крошечного траулера возбужденные американцы – чья естественная жажда кофе осталась, к сожалению, неудовлетворенной из-за того, что в питьевую воду попала грязь из пробитого масляного трубопровода, – увидели второй самолет, шедший в атаку на судно. Траулер открыл огонь по немецкому самолету, «Карлтон» тоже выпустил восемнадцать снарядов из своей 4-дюймовой пушки. Бомбардировщик спикировал слишком поспешно, и его бомбы не долетели. Самолет пролетел над ними, поливая судно из пулеметов. Американцы потом говорили, что им удалось попасть в самолет.

Как обычно, Эйкинс был на вахте, когда возникла новая угроза: «Третий помощник, Фрэнкс, давал нам наставления, что делать, если нас снова побеспокоят, когда