Не приходится сомневаться, что в прошлом она концентрировала в себе множество функций, кои впоследствии были распределены между другими, новыми, богинями. Нас же, естественно, в соответствии с генеральным замыслом книги, здесь и далее должно в первую очередь интересовать понятие, выраженное ключевым словосочетанием Хозяйка гор, то есть то, которое, пройдя века и тысячелетия, перешло на уральскую Хозяйку Медной горы. Типичным примером может послужить античная Великая Богиня Кибела, чей культ наряду с другими восточными божествами был принят и получил широкое распространение уже во времена Римской империи и слился с более древним культом богини Реи — матери Зевса и других олимпийских богов.

Первоначально Кибела как Великая Богиня почиталась в Малой Азии, где за ней и закрепился эпитет Горной (Хозяйки). Ее культ был жестоким и устрашающим. Богиня требовала непрерывных кровавых жертв. Что это были за жертвы, описывает уже в новое время известный античный писатель Лукиан Самосатский (ок. 120 — после 180). Вот как описывается кульминация весеннего празднества в честь Великой Богини:

«В то время, как одни играют на флейтах и справляют оргии, на многих уже находит безумие, и, хотя пришли они сюда только как на зрелище, начинают делать следующее, — расскажу и о том, что они делают: юноша, которому надлежит совершить это, с громким криком сбрасывает свои одежды, выходит на середину и выхватывает меч; мечи эти постоянно находятся там, как я думаю, для этих целей. Оскопив себя мечом, юноша носится по всему городу, держа в руках то, что он отсек. И в какой бы дом он ни забросил это, оттуда он получает женские одежды и украшения. Вот всё, что совершается во время оскопления».

Этот бесчеловечный обычай существовал на протяжении тысячелетий и был связан в первую очередь с культом Великой Богини Кибелы — в память о ее возлюбленном Аттисе, первым подвергшим себя самокастрации (правда, в состоянии помутнения разума). (Между прочим, начало взаимоотношений самовластной и не терпящей возражений Кибелы с прекрасным юношей Аттисом очень напоминает схему соблазнения уральских парней Хозяйкой Медной горы). В соответствии с матриархальной традицией изуверский ритуал массового или индивидуального оскопления мужчин был распространен повсеместно, а его традиции уходят в глубь веков. Тем более что уж чего-чего, а кровожадности в оргиастических ритуалах, особенно выполняемых женщинами, хватало во все времена. Достаточно показательны необузданные оргии с бесконтрольно-сексуальным и кровавым финалом, который в античной Греции был связан с культом Диониса-Загрея (подробнее о нем — см. ниже). Здесь шествия и радения одурманенных вином и наркотиками толп сопровождались дикими конвульсиями и бессвязными выкриками, преследованием и растерзанием всего живого.

Особенно неистовствовали женщины, прозванные менадами (буквальный перевод — «безумствующие»). Наркотическое снадобье они вводили прямо во влагалище и превращались в сексуально необузданных фурий. Полуобнаженные, едва прикрытые звериными шкурами, увитые плющом и обвешанные задушенными змеями, со спутанными волосами и искусственными фаллосами в руках, которые впоследствии трансформировались в ритуальные свечи, менады с дикими воплями носились по лесам и горам, преследуя мужчин, а насладившись ими, разрывали на части, пили кровь своих жертв и других растерзанных живьем животных. Тем самым они как бы приобщались к телу и крови самого Диониса, который, по наиболее распространенной версии, был растерзан титанами, а куски его тела оказались разбросанными по всей земле (еще один вариант о расчлененном космическом божестве), и лишь впоследствии Зевсу удалось оживить собранные части.

Уместно также вспомнить, что в свое время и на Крите существовал архаичный обычай ежегодного принесения в жертву маленького мальчика. На день его объявляли царем, а потом живьем разрывали на части и съедали — в память о растерзанном и съеденном титанами младенце Дионисе-Загрее. Позднее обреченные к растерзанию дети стали заменяться бычками, которые, впрочем, по-прежнему разрывались на части живьем и тут же поедались в сыром виде. Неудивительно, что именно такие и подобные бесчеловечные обычаи послужили одной из причин, по которой жестокие матриархальные отношения вообще утратили свои позиции, вызвав неизбежный протест и справедливый бунт со стороны мужской половины общества.

Доискиваясь до самых глубинных истоков бажовских мифологических образов нельзя также пройти мимо одной из главных богинь античного пантеона, покровительницы греческого народа Афины Паллады. На многочисленных изваяниях (в том числе на знаменитой статуе работы Фидия, стоявшей в главном святилище афинян — Парфеноне) она изображалась вместе с огромным змеем, принявшим S-образную стойку. Этот змей у ног Совоокой богини порождает множество вопросов. Традиционно считается, что сей змей — всего лишь символический атрибут у ног девы-воительницы. Однако беспристрастный и скрупулезный анализ приводит к совершенно неожиданному выводу: змей этот — сын Афины Паллады, коего она, оставаясь девственницей, сотворила с помощью магических действий.

А дело было так. Хромоногий и безобразный бог Гефест воспылал страстью к Афине, когда та пришла к нему, чтобы выковать оружие, и попытался силой овладеть прекрасной, но непреклонной богиней. Та увернулась, а распалившийся бог-кузнец пролил семя прямо на бедра предмету своего вожделения. Афина с брезгливостью вытерла сперму клочком шерсти и бросила его на землю. Вот из этого субстрата при содействии Земли — Геи и родился змей, прозванный Эрихтонием. Позднейшая традиция превратила его в змееногое чудовище, при виде которого люди сходили с ума. Афина самолично и тайно воспитала его. И хотя подробности данного странного эпизода олимпийской мифологии давно утрачены, знаменитый позднеантичный автор Павсаний, посетивший Парфенон во II веке новой эры и видевший своими глазами творение Фидия, изваянное из слоновой кости и золота, — прямо называет змея у ног Афины Эрихтонием (I, 24, 7).

Эллины так и звали Афину Палладу — «живущая со змеей (змеем)». В одном из орфических гимнов она вообще поименована змеей: «Переливаешься ты, о змея, в исступлении божьем…» (обращаю внимание, что стиль песнопения и прямое отождествление богини со змеей очень уж напоминает какой-нибудь гимн Ригведы). У орфиков она к тому же названа еще и покровительницей (то есть Хозяйкой!) гор и пещер:

Алексей Федорович Лосев, лучший знаток античной мифологии, написавший об Афине Палладе блестящее эссе, полагал, что в мифологическом сознании эллинов богиня-девственница была в отношении древности и исторического приоритета важнее самого владыки Олимпа — Зевса, ибо ее образ восходит ко временам матриархата, «когда о Зевсе не было и помину» (правда, в таком случае не вполне ясно, как Афина могла стать дочерью Зевса). О матриархальных корнях свидетельствует, по Лосеву, и змеиная атрибутика девы-воительницы. На некоторых изваяниях и изображениях она предстает со множеством змеиных причиндалов: металлические змейки помещены на шлеме и одежде; а на одной статуе в полный рост фибула (застежка) на плаще представляет собой клубок сцепившихся змей. Нет, трудно отделаться от впечатления, что у Афины Паллады очень много общего с Хозяйкой Медной горы. Причина одна — общий источник происхождения.