чтобы спасти «страну от гражданской войны». Но это была вовсе не престижная жертва, а тяжелое поражение рабочего класса и серьезная победа реакции, которую она одержала из-за капитулянтской политики, проводимой социал-демократическим руководством.

Избранный тогда в первый раз депутатом от Христианско-социальной партии, будущий канцлер страны, Курт фон Шушниг с полным правом мог торжествовать, произнося свою первую парламентскую речь. Он сказал, в частности:

«Для нас представляет интерес тот факт, что впервые удалось подавить, по крайней мере, частично, забастовку железнодорожников».

Ему было чем гордиться. «Хеймвер» доказал свою способность обеспечивать порядок в стране.

Желая предотвратить повторение стихийных выступлений рабочих, социал-демократическая партия приняла решение реорганизовать «Республиканский Шуцбунд». В него стали принимать теперь только социал-демократов, имеющих партийный стаж не менее двух лет.

Обращаясь к представителям Христианско-социальной партии, Вильгельм Элленбоген заявил 4 ноября 1927 года в парламенте:

«Всеобщая стачка 16 июля 1927 г., которую вы так сильно ругаете, была одним из средств — и за это вы должны нас благодарить, — направленных на то, чтобы новые взрывы возмущения не привели к кровопролитию. Тем самым, вы были также спасены, от еще больших бед».

Депутат парламента социал-демократ Арнольд Эйслер высказался в парламенте еще более определенно. «Мы хотели тогда отвлечь рабочие массы от страстного желания вооружиться».

Власти отпраздновали победу. Канцлер Игнац Зейпель заявил:

«Этот успех трудно переоценить, его значение признается всеми верными государству гражданами нашего отечества и, кроме того, влиятельными силами за границей. Этот успех будет достойно оценен историей Австрийской республики, его следует отнести за счет того, что дирекция полиции Вены вновь показала себя в качестве самой прочной опоры государственного порядка».

На венских полицейских обрушился дождь золотых и серебряных знаков почета за заслуги перед республикой, а также медалей.

На требование провести амнистию Игнац Зейпель цинично ответил: «Не требуйте от правительства и парламента ничего такого, что выглядит снисхождением, если вспомнить о виновных и их жертвах». И он действовал в этом духе. Полиция продолжала массовые аресты. В течение многих месяцев свирепствовала жаждущая мести юстиция[14].

Политическая юность «Хеймвера»

Поражение на выборах в 1927 году усилило стремление Христианско-социальной партии использовать внепарламентские средства борьбы. Главной силой фашистских военизированных союзов сделался «Хеймвер», который прежде высмеивался руководством социал-демократической партии как жалкий союз безвредных крикунов и политиков, завсегдатаев кабаков. Соперничающие фюреры «Хеймвера» были поставлены под единое руководство, созданы новые хеймверовские организации, в том числе в ряде земель, где их раньше почти не было — в южной части Нижней Австрии, в Верхней Австрии и Зальцбурге.

Теперь эта военизированная организация приобрела ярко выраженный политический характер. Ее лидеры начали разрабатывать по итальянскому и немецкому образцу собственную идеологию. «Хеймвер» отмежевался от старых традиционных правых партий, придал себе вид «движения обновления», выступал против парламента и «государства партий».

Несмотря на это, Игнац Зейпель продолжал поддерживать «Хеймвер». В докладе, с которым он выступил в Тюбингене, есть и такие слова:

«У нас, в Австрии, имеется сильное народное движение, которое намерено освободить демократию от господства партий. Это народное движение представляет Хеймвер. Верно, конечно, что „Хеймвер“ требует от своих членов соблюдения военной дисциплины, но он делает это не из чувства милитаризма, а ради дисциплины».

Оратор, правда, стремился формировать «Хеймвер» в качестве военной и. внепарламентской силы антимарксистского фронта, не допуская его превращения в политическую партию. Но добиться этого на длительный срок Зейпелю не удалось. Вскоре и Христианско-социальная партия почувствовала конкуренцию «Хеймвера», которому удалось лишить ее господства в деревнях.

Еще одним последствием событий 5 июля 1927 года стало постепенное изменение австрийской внешней политики, которое привело к сближению Австрии с фашистской Италией и хортистской Венгрией.

Особенно активно пропагандировал эти контакты венгерский премьер-министр Иштван Бетлен, рассчитывая использовать их для получения помощи от Бенито Муссолини в целях ревизии мирного договора с Венгрией. Бетлен ожидал, что правое, австрийское правительство поддержит эту политику, направленную против Малой Антанты (Чехословакии, Румынии и Югославии), но в первую очередь против Чехословакии, в правительстве которой находились социал-демократы. Кроме того, здесь были поставлены на карту экономические интересы Венгрии. Он боялся, что левое правительство в Австрии, сможет запретить ввоз в страну пшеницы, являвшейся главным предметом экспорта Венгрии.

По тем же причинам Бетлен противился расширению германского влияния в Центральной Европе. Именно потому он не поддержал план путча, который вынашивался штирийским «Хеймвером». Предполагалось разгромить «Республиканский Шуцбунд» и, после занятия общественных зданий в Вене, провозгласить военную диктатуру. Но план настойчиво требовал заключения таможенного союза Австрии с Германским рейхом, что не устраивало Бетлена.

Интересы Венгрии, отклонявшей аншлюс Австрии с Германией, совпадали в то время с интересами Италии, которая также хотела воспрепятствовать возможному росту германского влияния в районе Дуная. Дело в том, что Италия сама вынашивала честолюбивые планы стать первой державой в этом районе путем создания управляемого из Рима блока государств с опорными пунктами в Вене и Будапеште в качестве противовеса Малой Антанте.

В позиции Бетлена Муссолини видел гарантию против аншлюса Австрии к Германии, которого он не хотел. Поэтому зондаж Бетлена в Риме нашел благосклонный прием. Италия и Венгрия пришли к соглашению предпринять совместные усилия Направленные на недопущения аншлюса.

Стремясь установить в Австрии фашистский режим, Бенито Муссолини и Бетлен видели свое главное оружие, кроме экономического давления, в поддержке «Хеймвера». Венгерский историк Лайош Керекеш на основе венгерских архивов тщательно исследовал активную деятельность венгерских и итальянских фашистов в Австрии.

После пасхальных праздников в 1928 года значительные размеры приняла поддержка ими части «Хеймвера», возглавляемой Рихардом Штейдле, которое противостояло крылу Вальтера Пфримера, настроенному в духе национал-социализма.

Переговоры представителей венгерского правительства с Штейдле привели к удовлетворительному результату, и Иштван Бетлен помог ему установить связь с Бенито Муссолини.

Бетлен посетил в апреле 1928 года инкогнито Дуче в Милане и сказал ему, согласно протоколу: «Цель должна состоять в том, чтобы в Австрии с помощью „Хеймвера“ правое правительство взяло власть у нынешнего правительства…» Для этого нужно было бы поддержать «Хеймвер», предоставив ему три миллиона шиллингов и оружие. Муссолини, правда, лицемерно заявил, что фашизм не является предметом экспорта, но ответил: «Я готов предоставить через Вас австрийским правым организациям миллион лир сразу или же по частям и передать им на границе необходимое оружие…».

Руководитель «Хеймвера» Рихард Штейдле потребовал в меморандуме Бетлену от 23 мая 1928 года сумму в 1494000 лир, из них — 524000 лир немедленно, 18000 винтовок и 300 патронов на каждую, а также 190 пулеметов. После этого, сказал он, «Хеймвер» будет, «без сомнения, в состоянии использовать любой повод, чтобы устранить недостатки нашей нынешней государственной конституции».

За