litbaza книги онлайнНаучная фантастикаЧужой среди своих 3 - Василий Сергеевич Панфилов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 117
Перейти на страницу:
намного, и притом жилистый и поджарый. А Вадим — худой, длинноногий и длиннорукий, но при этом с отчётливым животиком, очень его не красящим.

— В самом деле! — поддакнул Валентиныч, крепко поддающий (но знающий свою норму!) токарь, самый возрастной в классе Петровича, воспринимающий школу скорее как клуб по интересам и хорошую компанию, — Не дело! Надо будет, мы нашему жидёнку сами ухи накрутим и лещей насыпем полную пазуху, но то — мы! Он, тля, наш жидёнок! Понял⁈

— Точно! — загомонили мужики, дополняя друг друга, — И батя у него хоть и еврей, но наш, советский! Мужик! Ладони — во! Мозоля!

Глаза защипало… дурацкий возраст! Вот какого чёрта… а всё равно здорово, когда ты — свой!

Чёрт… до меня внезапно дошло и дурацкое умиление с щипание в глазах схлынуло, как и не было.

' — Свой-чужой, — мрачно констатирую я, вслушиваясь в свару, — проблема не в том, что взрослые до подростка доколупались и «строить» пытались — в меру своего скотского понимания. Петрович, Валентиныч и прочие авторитетные и возрастные мужики возмущены прежде всего тем, что какие-то (тля!) посторонние парни пытаются воспитывать их (!) жидёнка.

Они — право имеют, и бывает — пользуются, хотя палку, в общем-то, не перегибают. А какие-то, тля, посторонние, да ещё и сопляки, поперёд старших⁈ Крушение, тля, основ бытия!

А то, что я отоварил этих долбаков с Хлебозавода, так это нормально и правильно, и вообще — я ж с Трёхгорки, да с такими наставниками! Как иначе-то?'

— Да я этого сучёныша… — подал голос Вадим и выругался грязно, сплетя воедино мою маму, папу, зоопарк и сельскохозяйственный инвентарь.

Выдохнув, Иван повернулся к нему и смерил тяжёлым взглядом.

— Переведёшься, — коротко велел он, надавив голосом, — Куда и как — не знаю, и знать не хочу, но чтобы в школе я тебя больше не видел! А в Комитет Комсомола…

Он сделал паузу, давя на побледневшего Вадима осознанием катастрофы.

— … я лично докладную напишу, и… — он усмехнулся жёстко, — прослежу.

Короткая пауза…

— Простишь? — староста сделал шаг ко мне, прямо глядя в глаза, — Я видел, но… чёрт, не вглядывался, что ли…

Пожатие рук… а куда я, собственно, денусь?

— Вы правы, мужики, — уже к Петровичу и прочим, — простите! Недоглядел!

Шагнув вперёд, он согнул шею перед Петровичем, и тот врезал Ивану хороший такой подзатыльник.

— Будешь в другой раз глядеть в оба, — ворчливо, но уже отпуская проблему, сказал наставник, — Внял, комсорг?

— Внял, — улыбнулся староста, пока ещё не зачугуневший, — спасибо на науку!

— А ты тоже… — Петрович коснулся моего затылка рукой — не то дав символического подзатыльника, не то просто неловко ероша волосы, почти по-родственному, — хорош! Мы ж кто? Коллектив, ети! Если проблема есть, или не понимаешь чего, так я тебе на што? Понял?

— Понял, Петрович, — киваю я.

— А меня не будет рядом, — продолжил наставник, — так вот хоть к Валентинычу! Он мужик дотошный и справедливый, чуть что случись — так хоть до самого директора дойдёт, а то и повыше, тем более — в Партии состоит!

Киваю, переводя взгляд на Валентиныча, улыбающегося мне, как беззубая гиена, и пытающегося одновременно прикурить «Беломорину». Так-то он мужик вредный и такая ехидна, что не приведи Господь… но покивать можно, не убудет. Авторитет возраста, опять же.

— Ну, всё… порешали, — постановил Петрович, — на уроки пора, сейчас зазвенит. И это… давайте, чтоб без слухов всяких! Нечего учителям статистику и настроение портить!

— А вы… — он уставился на Вадима с дружками, — брысь!

Домой я пришёл поздно, чуть ли не заполночь, долго шатаясь по улицам и пытаясь собраться с мыслями и чувствами. Я еврей…

… но перестал ли я быть русским⁈ А может, просто не заморачиваться, и принять себя как есть? Обе свои национальности — настоящую и прошлую, родителей и жизни… они все — мои, это всё — Я!

А страна? Мне плевать на СССР, в котором я никогда не жил, и, чёрт подери, не хотел!

Но и Россия — та, которую я покинул, совсем не идеал… Это моя страна, но она тяжело больна, и она — наследница СССР, и болезни страны — отчасти отсюда, из СССР, а это значит…

Да чёрт его знает, что это значит! Я просто не хочу — так, и не хочу — так, как будет!

Смогу ли я спасти СССР, как-то реформировать её? Нет, однозначно нет! Здесь нужна Воля, выраженная сверху, а мне, здесь и сейчас — поздно. Всё поздно…

А вот потом… не знаю! Не уверен, но… может быть. На изломе, когда всё начнёт сыпаться, можно будет… ещё не знаю что, но хоть что-то!

Вытаскивать из распадающейся страны учёных, которые иначе, вместо науки, пойдут торговать на рынки, и ведь не впишутся! Многие не впишутся…

А вот если к тому времени у меня будет какой-то авторитет, связи и отлаженные структуры, да не здесь, а на Западе… вот тогда может быть. Вытаскивать по одному и целыми коллективами, пристраивать, и через них — влиять на тех, кто остался на осколках распадающейся страны.

Сам я его не застал, но — было время, когда интеллигенция что-то могла решать. Не справилась… или не дали, помешали… не суть важно! Но ведь было же!

А если помочь? Если не допустить залоговые аукционы и прочее… прочий беспредел? Да — приватизации, нет — беззаконию!

Страна, получив за приватизированные заводы настоящие деньги, в десятки и сотни раз больше, чем получила в девяностые, сможет… хоть что-то. Шанс.

И у заводов будут не эти… приватизаторы с господрядами, а нормальные, и может быть даже — эффективные собственники! Пусть даже они будут обладателями имён и фамилий, непривычных слуху гражданина СССР, но… а какая разница?

Если те, что

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?