Услышав звук пришедшего смс-сообщения, Уилсон отвел взгляд от окна и подошел к телефону.

«Будь осторожен».

Глава 4

Эбби сидела под деревом во дворике академии. Лучи палящего солнца пробирались сквозь кроны деревьев, слегка падая на зеленую траву. Легкое трепетание листьев на деревьях создавало небольшой шумок, гармонично сочетаясь с трелью птиц. Природа вокруг радовалась последним летним денькам.

Миллер, подложив под бумагу пару учебников, что-то рисовала. Чаще всего она набрасывала природу, изображая ее в лучших тонах. В основном, на листах красовался какой-нибудь город или отдельный его участок, но вот сегодня девушка решила нарисовать натюрморт академического дворика.

Черкая карандашом по бумаге, Эбби задумалась о предстоящей встрече.

«Что же я ему скажу? Какова же будет причина этих раскопок?»

Миллер пока не знала. Немного нервничая, она успокаивала себя, аккуратно выводя контуры огромной березы, на ветвях которой было пару птичек, суетящихся в поисках корма.

Погруженная в атмосферу полного успокоения, Эбби не заметила, как к ней подошла Бетти Купер, тихо расположившаяся возле нее. Долгое время она молчала, подбирая нужные слова, и спустя несколько минут все же вымолвила:

— Спасибо тебе, Эбби.

— За что? — все также не отрываясь от любимого занятия, спрашивала рыжеволосая.

— Ну… — Купер немного замялась, — за то, что заступилась за меня на семинаре. Честно говоря, я этого не ожидала.

— Всегда пожалуйста, — Миллер улыбнулась уголками губ.

— Знаешь, все в нашей группе думали, что ты заучка и выскочка. Я тоже так думала, особенно после нашей первой встречи в коридоре. Но… — Бетти заложила прядь волос за ухо. — Сейчас я так не думаю. В общем, если тебе нужна моя помощь, то обращайся. Мы можем быть подругами, — Купер протянула руку в знак примирения.

Эбби сделала такой же жест и принялась рисовать дальше. Некоторые слова Бетти она пропустила мимо ушей, но все же уловила суть сказанного. Кажется, у нее будет одна подруга в этой академии.

Несколько минут была тишина. Никто из собеседников не нарушал молчание. Им двоим было немного неуютно, но Бетти решила нарушить этот дискомфорт.

— Эбби, ты занимаешься рисованием?

— Так, на досуге. Хотя пару моих работ были отправлены на выставку, но никакого результата от них нет, — немного огорченно произнесла Миллер.

— У тебя все получится, ты молодец. Кстати, мой папа может пристроить тебя в частную художественную школу, — Бетти дотронулась до плеча девушки, от чего та немного вздрогнула. — Она находится в Пасадене. Примерно 17 километров от Лос-Анджелеса. Пусть это будет мой маленький вклад в нашу начинающуюся дружбу.

Миллер невольно улыбнулась уголками губ: она всегда мечтала, чтобы ее работы приносили ей хотя бы какой-то доход. Она думала, если не сложится с карьерой актрисы, то можно будет открыть свою мастерскую и писать там картины.

Эбби было приятно, что Купер предлагает свою помощь, и она уже не считала ее стервой. Наоборот, у нее появилось желание с ней общаться. Может, дружба втроем будет весьма удачной.

— Спасибо, Бетти. Я была бы тебе благодарна, — Миллер наконец оторвалась от своих набросков.

— Ну, тогда замётано, — девушки дали пять друг другу и засмеялись.

За некоторое время Миллер успела показать часть набросков, сделанных в перерывах между занятиями в академии, Купер, а потом предложила встретиться вне территории университета, чтобы показать свои законченные работы. Бетти охотно согласилась, спрашивая о времени встречи.

— Эбби, нам пора, — напомнил подошедший Нэйтен.

— Бетс, до встречи, — Миллер помахала рукой, встав с земли.

Затем они с Фостером отправились в полицейский участок. То ли из любопытства, то ли из желания поговорить о чем-то отвлеченном Нэйтен спрашивал Миллер, о чем она беседовала с Купер. Фостер прекрасно помнил неприязненное отношение Бетти к Эбби с самых первых августовских дней, будто еще в самом начале их обучения черная кошка пробежала между ними. И он не мог понять, как из соперничества их отношения перешли в легкое общение.

Эбби же казалось, что Нэйтен ревновал ее. Это была, скорее всего, дружеская ревность, нежели романтическая. Нэйту просто не нравилось, что Эбби будет уделять внимание всяким девичьим разговорам с Бетти, ведь тогда их общение значительно сократится. Хотя поиски брата их будут объединять.

— Нэйт, твои опасения выдуманы. Она всего лишь отблагодарила меня за то, что я заступилась за нее на семинаре мистера Уилсона, ничего больше. Более того, ее отец работает в Арт-центре колледжа дизайна в Пасадене. Она обещала помочь мне с устройством в эту частную школу.

— Но все же неожиданное снисхождение Бетти к тебе меня напрягает. Просто будь аккуратна, пожалуйста, — все еще ревностным тоном говорил Фостер.

— Нэйт, — она легонько ударила его по плечу. — Прекрати видеть в людях врагов. Психология Адлера, между прочим, утверждает, что межличностные отношения — залог успеха. Нельзя постоянно конкурировать с окружающими и видеть в них только плохое.

Выражение лица Фостера стало чуть мягче, но тем не менее всю дорогу он был напряжен, словно не хотел мириться с умными аргументами Миллер насчет межличностных отношений.

Когда они добрались до участка, Эбби немного заволновалась. И Нэйтен, почувствовав возникший страх, взял ее за руку, и они пошли искать кабинет шерифа. Поиски были долгими, ибо участок был большой и состоял из нескольких секций. Первая из них — дежурная часть, где стояли три стола, забросанные какими-то бумагами, вторая — рабочие места криминалистов и судмедэкспертов, и, наконец, третья — кабинеты шерифов, ведущих крупные дела. Найдя на двери надпись «Доминик Гашек», Нэйтен и Эбби постучались в нее, но ответа не последовало.

Ребята перебросились взглядами, в которых отражалась какая-то паника. Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, Эбби нажала на дверную ручку. Распахнув дверь, она приложила ладонь ко рту.

Ужасная картина предстала перед их глазами. По кабинету были разбросаны документы, как будто яростный ниндзя пронесся по участку, сметая все на своем пути. Окно было широко распахнуто, и легкий ветер проносился от шерифского стола до входной двери. Где-то вдали кабинета стоял скромненький черный диван, обтянутый кожей, на котором покоился труп человека средних лет.

Сомнений быть не могло. Это был труп Доминика Гашека.

Из простреленной головы сочилась свежая кровь, оставляя следы на диване, глаза были приоткрыты, но признаков жизни не было найдено. В руках у трупа была какая-то синяя папка, хранящая важные документы, из-за которых мог погибнуть Доминик.

Эбби, не отойдя еще от увиденного, подошла к Нэйтену, кладя голову на плечо. Слезы выступали из глаз, слышались тихие всхлипы. Ее тело охватила сильная дрожь, а ноги стали до жути ватными.