Мы были за городом, в том месте, где никогда не была и, возможно, никогда не узнала бы о нём. Шли недолго по маленькой тропинке, сквозь негустой кустарник и когда вышли на это «волшебное» место, невольно ахнула от неожиданности.

– Вот, как и обещал!

Место это находилось на высоком холме, склон которого резко обрывался. Но вид на большой, сверкающий всеми огнями город, был просто шикарный, по десятибалльной шкале – на все сто. Расстелив свою куртку прямо на траве, он сел первый и махнул головой на место рядом с собой.

Сергей.

– Всё, я погнал, закроешь?

– Вали давай, не впервой… Самоубийца.

Я только усмехнулся Медведю и стал выкатывать Красного из нашего бокса.

– Ты достал, накаркаешь когда-нибудь.

Медведь скрестил грязные, в машинной смазке, руки, но промолчал, лишь улыбнулся провожая меня.

– Ольге привет и малышне тоже.

– Обязательно.

Надев свой чёрный шлем, включив камеру, завёл своего любимца и несколько раз провернул ручку, проверив как рычит его мотор. Обожал этот звук, казалось, что он идёт из самого моего сердца, наполняя душу драйвом и желанием жить.

– Ты хорошо всё проверил? Нашёл ошибку? – Медведь подошёл и присел у мотора, внимательно прислушиваясь.

– Ошибка ушла, вот сегодня и проверю.

– Ладно, звони если что. Приеду заберу. Кайен скоро пылью покроется, дал бы и ему поршни прочистить.

Медведь махнул головой на мой чёрный Порше, стоящий рядом с его пикапом и накрытый брезентом.

– Ничего с ним не будет. А если так переживаешь, то бери и ездий сам.

– Я своему зверюге не изменяю. Всё вали, а то передумаю.

Медведь хлопнул меня по плечу и зашёл обратно в бокс, обходя разобранную Ауди, цокая языком и обдумывая, какую деталь снять следующей, чтобы добраться до коробки передач.

Выехав на основную улицу, прибавил газу и рванул в сторону выезда из города. Сестра жила со своей семьей в небольшом посёлке, наслаждаясь материнством и ролью счастливой домохозяйки, умело вертя любимым мужем в разные стороны.

Долетев за десять минут, оставил Красного у ворот их загородного имения и только тогда вспомнил, что явился с пустыми руками. Придётся придумать серьезное оправдание перед племянниками, ну или на крайний случай попросить помощи у сестры.

– Так, так, не прошло и полгода, как мой блудный братец решил объявиться.

– Привет, Олька-мазолька!

Я подхватил сестру и закружил по всему двору.

– Ой, Серый, отпусти! Ну дурак – переросток, ей богу!

Едва поставил сестру на ноги, меня чуть не сшибли двое проказников, а именно шестилетний Артём и восьмилетняя Даша, требуя, чтобы и их я также покружил. Обожаю своих племянников.

Подхватив каждого за пояс, поднял и быстро закружил вокруг. Визжа от удовольствия, дети вовсю наслаждались моментом, а я их улыбками.

– Так, всё, хватит, отпустили дядю и пошли гулять, взрослым надо поговорить.

Племянники с досадой и неохотой поплелись на задний двор, бросая косые и недовольные взгляды на маму.

– Пошли в дом, жара невыносимая. Есть будешь?

– Конечно, спрашиваешь!

– Ну да, тупой вопрос, ты же вечно голодный. Тебя легче убить, чем прокормить.

Я усмехнулся и послал воздушный поцелуй сестре.

– Ой, не начинай старую песню. Как живётся жене прокурора? Где Санёк?

– Пока нормально. Задерживается, у них там какое-то серьёзное дело, о котором я не имею права знать.

– Правильно и не надо. Что нового?

– Это у тебя что нового? Насколько на этот раз тебя отпустили?

– Две недели. Потом обратно. Ты говоришь жара? Это там жара. Даже не представляешь, какая сухость, кажется, что солнце моментально выжигает всё вокруг, только появляясь на горизонте.

– И не хочу. Жара работать не мешает?

Ольга возилась у плиты, периодически оборачиваясь ко мне.

– Нет, в наших боксах стоят мощные кондиционеры и генераторы.

– Серый, какого черта ты подписался на Сирию? В России полно мест, где ты очень нужен, тебя же с руками оторвут, только дай знать.

Я лишь улыбнулся и покачал головой.

– Господи, а это что?

Оля поставила передо мной первое блюдо и сразу второе и, увидев новую татуировку возле запястья, подняла мою руку, чтобы лучше рассмотреть.

– Серый, ты один из лучших хирургов этой страны, а руки твои, да и сам ты, забиты как…

– Остановись женщина, мы это уже проходили.

– Да, и что говорят твои коллеги? Профессора, светила хирургии, глядя на эти шедевры?

Я усмехнулся и продолжил свой ужин.

– Оль, мы не виделись несколько месяцев, а ты о старом. Как Дашка второй класс закончила?

– Отличница.

– Вся в меня!

– Ага, сейчас. Ладно ешь молча, сварю кофе и поболтаем в гостиной, но потом всё равно поиграешь с племянниками.

– Идёт.

Спустя час, обсудив всё, что произошло во время моего отсутствия, сестра решила затронуть больную тему.

– Зою видела недавно. Вернулась ненадолго домой, спрашивала о тебе.

Она внимательно смотрела на меня, проверяя мою реакцию на её слова. Но её не было, я лишь глотнул кофе и стал дальше слушать, зная на миллион процентов, что это ещё не всё.

– Я видела по её глазам, что ей было нелегко спрашивать.

– Оль, мне всё равно. Правда, и давай раз и навсегда закроем эту тему, прошло уже больше двух лет.

– Да, и ты до сих пор ничего так и не рассказал.

– И не буду. Пойду к детям, поиграю с ними.

– Братик, прости. Просто ты у меня самый близкий после смерти родителей, я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.

– Я знаю, и я тебя. Всё будет хорошо.

Увидев глаза сестры, которые грозили затопить нас, обнял её и поцеловал в макушку.

– Олька-мазолька.

Ольга с улыбкой вытирала глаза.

– Хватит так меня называть. Тебе почти тридцать, а всё ещё детство в попе играет.

– Да, и ты всегда будешь моей маленькой Олькой-мазолькой.

– Всё, иди к племянникам.

Пробыв у сестры почти весь вечер, дождавшись её мужа и поболтав с ним по-мужски, решил ещё немного прокатиться и домой.

– Ты опять на этом красном чудовище гоняешь?

– Не обижай Красного! Гоняю, гонял и буду гонять.