– Давай сделаем это.

Она вскинула голову.

– Ты серьезно?

– Я не рекомендую набивать имена друг друга, – посоветовал мастер тихим голосом.

– Не имена, но определенно что-то в этом роде.

– Что-то наше, – сказала Тея и повернулась к Николасу. – Есть предложения?

– Для пары? – Николас скрестил свои худые, раскрашенные руки. – Якорь и компас. Замок и ключ. Его и ее короны.

– Похоже, ты делал их сто раз, – сказала Тея.

Он улыбнулся.

– Да уж.

– Дайте нам минутку, пожалуйста. – Она отвела меня в угол зоны ожидания. – Что думаешь?

Ее глаза были невероятно голубыми и полными света, они почти слепили. Что я думал?

Я думаю, что мы обещали заботиться друг о друге.

Я думаю, что мы согласились переехать вместе.

Я думаю, что мы в шутку, но не совсем говорили о женитьбе.

Я подумал о нашем плане переехать в Ричмонд вместе, и в моем сердце вспыхнуло незнакомое, все еще безымянное чувство. Я хотел, чтобы это чувство было постоянным, как чернила на коже.

– Много всего произошло за несколько дней, – сказал я. – И я не имею в виду осмотр достопримечательностей или устрицы.

Она кивнула, внезапно снова смутившись.

– Я тоже так думаю. Многое произошло… между нами.

– Да, – сказал я. – Эта неделя напоминает обещание, которое мы даем друг другу. На будущее. Это то, что я хочу отметить.

Она кивнула и нежно поцеловала меня.

– Я тоже.

Мы по очереди посидели с Николасом. Курсивом он вывел мое обещание Тее внизу ее правого предплечья, над шрамом: «Защити меня».

Затем, на моем предплечье, Николас надписал обещание Теи: «Оживи меня».

Мы взялись за руки, чтобы Николас сфотографировал нас на телефон Теи.

– Делия обделается от злости, – сказала Тея. – Не могу дождаться.

Николас закрыл татуировку повязкой и дал нам инструкции по уходу. После того, как мы расплатились, Тея обняла его.

– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказала она, – но я ничего не могу с собой поделать. Сотня тату-салонов в Нью-Йорке, но мы пришли к вам.

– Я не против, – сказал Николас. – Обычно я не люблю, когда пары приходят за чем-то одинаковым. Но вы двое… – Он пожал плечами, улыбаясь. – За вас я не беспокоюсь.

* * *

Мы продолжили идти по улице, безмолвно, рука об руку, обещание Теи жгло мне кожу. Перед небольшим бистро официантка стояла на коленях у доски, вытирая ее разбитыми пальцами. Она села на пятки и приложила тыльную сторону ладони ко рту.

– Эй, вы в порядке? – мягко спросила Тея.

– Ой, извините. Я в порядке, – сказала она. – Нет, вообще-то, я не в порядке. Это мой первый рабочий день, а начальник хочет, чтобы я написала специальные блюда, а у меня худший почерк в мире. Меня уволят, ведь если я даже это не могу сделать…

Тея взяла меню с тротуара.

– Это надо написать?

– Да, но должно быть «красиво» и «привлекательно», а у меня едва получается просто разборчиво.

– Я могу помочь, – вызвалась Тея. – Мы здесь в отпуске, и я ничего не рисовала уже несколько дней. Я готова взорваться.

Официантка всхлипнула, посмотрела на меня, затем вернулась к Тее.

– Нет, вы в отпуске. Вам не нужно тратить время на меня. Я… разберусь.

– У нас есть время. – Тея посмотрела на меня. – Не так ли, Джимми?

– Ты меня спрашиваешь? – уточнил я со смехом. – Делай что хочешь, детка.

Тея подняла брови, но ее щеки покраснели.

– Детка, а? – Она наклонилась к официантке. – У нас важная неделя, – сказала Тея «по секрету», затем хлопнула в ладоши. – Ладно, дай мне мел, и я помогу тебе.

Официантка – ее звали Паула – и я наблюдали, как Тея использовала цветные мелки для написания фирменных блюд ресторана тем же самым точным почерком, который использовала для создания цепочек слов. Она обрамила меню розовыми и синими цветами по углам и зелеными лозами, которые скручивались и тянулись по бокам.

– Черт возьми, это прекрасно, – сказала Паула. – Ты даже добавила затенение. И глубину. Мелом. Удивительно. Но… черт, они захотят, чтобы я делала это каждую неделю.

– Скажи им, что это была разовая акция. Но ты можешь стирать специальные предложения по мере их изменения и оставить цветы.

– Спасибо, – поблагодарила Паула, обнимая ее. – Огромное спасибо. Вы спасли мою задницу.

– Тебе спасибо, – ответила Тея Пауле. – Теперь я должна продержаться до конца поездки.

Тея вытерла мел с рук о шорты, тут же измазав их розовым и зеленым, и мы продолжили идти по улице.

Через минуту Тея посмотрела на меня.

– Детка?

– Если тебе не нравится, я не буду так тебя называть. Просто с языка сорвалось.

– Мне нравится, – сказала Тея. – Мне стало тепло, когда ты это сказал. Будто обо мне заботятся. Как будто я сама по себе, но еще и твоя.

– Ты сама по себе, – сказал я, притягивая ее ко мне. – Ты всегда, на сто процентов ты. Я знал это с того момента, как впервые встретил тебя перед той картиной. Это то, что я… – Я осекся, безымянное чувство переставало быть таким безымянным. – Это то, что привлекло меня к тебе больше всего.

– Ты и твои идеальные слова, – вздохнула Тея.

Она закрыла глаза, когда наклонилась поцеловать меня, нежная и сладкая, а затем потянулась к своему рюкзаку.

– Что делаешь?

– Я звоню Джонатану.

– Уже с отчетом? – спросил я и обнял ее за шею, когда мы продолжили путь. – Как я справился?

– На пять с плюсом, детка, – ухмыльнулась Тея.

Мы нашли небольшой бар возле тату-салона и сели в кабинку сзади. Громкая рок-музыка заполнила маленькое темное пространство, гремела из динамиков, спрятанных по углам.

– Я только что отправила Делии фото, что сделал Николас, – сказала Тея. – Не хочу показаться мелочной, но она всегда ненавидела татуировки.

– Слишком поздно, – сказал я, стараясь не выглядеть самодовольно. Я кивнул в сторону бара. – Выпьешь?

– «Белый русский», пожалуйста, – сказала Тея с усмешкой. – Давненько его не пробовала.

Я заказал коктейль для Теи и пиво для себя. Когда вернулся, Тея прижимала свой телефон к уху, затыкая другое пальцем, и выражение ее лица мне не понравилось.

«Будь ты проклята, Делия, – подумал я, забираясь обратно в кабинку. – Оставь ее в покое. Пусть она будет счастлива».