— Да у них таким темпом скоро закончатся деньги! — вставил Потешкин.

— Ничего, у Савельевых займут. А как всё продадут, так сами станут богаче их, — ухмыльнулся я, представляя, за сколько всё это добро уйдёт на чёрном рынке империи.

— Слушайте… А если так подумать — мы же красавцы! Мы хоть и решили называться браконьерами, но на самом деле просто продаём одному из родов незарегистрированных тварей! Тварей, а не дары Сибири! Убиваем монстров, зачищаем их логова… Это же благое для империи дело! — высказался Дуб с горящими глазами.

— Ну да! А то, что по каналам чёрного рынка это всё добро может попасть не в те руки, которые в состоянии создать из него чёрт знает что, тебя не смущает? — скривился Щавель.

— Да ладно тебе… Чего ты такой кислый? Не мы, так другие это делали бы. Только уходило бы всё нашим врагам в Китай, — напрягся Дуб, упоминая наших не очень-то и миролюбивых соседей.

— Ну, чисто технически, мы не враги… Соперники, противники на мировой арене — это да, — поправил Дуба Сокол.

— Ой, да какая разница⁈ У моего соседа братишка болел, так врачи руками развели, мол, нет лекарств подходящих. Я их ему достал, когда вернулся в первый свой отпуск. Сами догадаетесь где?

— Да понятно… Чёрный рынок — это не только про наркотики и прочую дрянь, но и порой про спасение жизни. Тем, у кого нет связей и возможностей, но есть огромное желание достать что-то, он действительно может развязать руки… — ответил Карбат. — Любой рынок, белый или чёрный, существует потому, что он кому-то нужен. Кому-то, у кого хватает сил и власти его контролировать.

— Ага. Или помнишь: Бобёр, мы твой клинок где взяли? Хрен бы мы такой купили официально. «Простолюдинам запрещено покупать клинки третьего класса опасности, пока не пройдёт пять лет с момента зачисления в ликвидаторы…» — перекривлял Дуб какого-то чванливого торговца. — Тогда никого не было, а выезжать через час! Не знай я, в какой подвал завернуть и постучать, ты бы тогда бегал с зубочисткой вместо приличного клинка. И не мне тебе напоминать, сколько мы тогда крыс мутированных зарезали. Справился бы обычный меч с ними? Вот и думай… Все думайте!

— Ну ты завёлся, Дуб. Такое ощущение, что ты не нас, а себя убедить в правильности наших действий хочешь, — рассмеялся я, хлопая его по плечу. — Все здесь взрослые люди и всё прекрасно понимают. Чёрный рынок, белый рынок… Контрабанда, скупщики, Центры Ликвидаторов — это всё инструменты для достижения цели. А цели мы определяем сами. Лично я хочу, чтобы у тебя и всех вас всё было хорошо и вы пошли за мной, когда потребуется. Не охота совать свою шею в столичную клоаку, не имея поддержки за спиной. Я уже чётко решил, что буду ворошить это гнездо, и без вас меня там, скорее всего, попросту сожрут, пожуют да выплюнут, оставив ни с чем… К чему я: если хочешь душевного спокойствия, просто поставь себе цель не быть мудаком и следуй за ней. И всё тогда у тебя получится. А уж каким образом ты будешь идти к ней — дело десятое.

— Так, а вы чего уши развесили, террористофилы? Кирки в руки и вперёд! Хотите жить? Заслужите! Ваш трудовой лагерь только начался! Так что веселее, ублюдки! — рявкнул Карбат на остановившихся членов банды Канцлера.

Да уж, эти два месяца обещают пролететь в мгновение ока…

— Жили-были… Трали-вали… Снова банк мы наеба…

— КЕН! Помолчи! — угомонил я перевёртыша-весельчака, ожидая в машине за углом банка Фому. — Задерживается что-то…

Я начинал нервничать. Все прошлые наши вылазки за платежами проходили без особых проблем и заканчивались тем, что Фома притаскивал кучу денег и мы припускали пересчитывать их в гостиницу, которая никому не сдалась. Ремонт перенесли на целых полгода, когда оценили масштаб работ. Там и отопление, и полы, и стены местами менять надо. Крыша так вообще требует капитального ремонта, как и канализация внутри здания… В общем, всё с гостиницей туго, но нам это только в радость. После двух месяцев ежедневного тяжёлого труда и шести закрытых изломов, зачищенных под ноль благодаря «моим» талантам, пыльная гостиница казалась теперь верхом комфорта даже у самых притязательных из нас.

— Пи! — появился в нашем авто Фома, и все облегчённо выдохнули.

— Где пропадал?

— Пи! — вытащил из ниоткуда хомяк пластиковый стаканчик, на дне которого угадывались остатки горячего шоколада.

— Мы тут переживаем за него, а он… — закатил глаза Кен.

Ага, тот, который больше всех переживал…

— Поехали. Пора подводить итоги… — тихо произнёс Сокол, и мы выдвинулись к нашей временной базе.

Действительно… Пора уже каждому объявить о своих желаниях и намерениях. Надеюсь, за эти месяцы ребята действительно всё обдумали и нам не придётся сейчас сидеть в напряжении, не понимая, кто останется, а кто уйдёт.

Машина тихо и спокойно ехала по городским улочкам, перемещаясь из центрального района к городским окраинам. Мы объехали строительную технику, что перекрыла дорогу на ремонт, и завернули к гостинице со стороны завода, территорию которого укрепляли и приводили в порядок так, чтобы в случае чего он стал настоящей крепостью и убежищем для множества людей из этого района.

— Ольга Павловна, это вам! — передал Карбат подобревшей стражнице гостиницы её любимый салат, купленный в магазине. — Мы, как обычно, отдохнуть. Завтра с утра выезжаем. И спасибо за организацию уборки. Было приятно зайти в посвежевшие номера.

— Чем могу, ребятки, тем и помогаю. Взгляды у вас такие… Завтра уедете и не вернётесь уже, да? — с какой-то грустью вздохнула она и уместила подбородок на кулак.

— С чего вы решили? — удивился Филин.

— Я этот взгляд уже видела. Много раз… Не первый год живу. Не одну сотню ликвидаторов… провела. В последний раз… Надеюсь, всё у вас будет хорошо. Отдыхайте, голубчики. Никто заселяться не планировал, так что, если решите пошуметь,