Б. Б. Меня часто спрашивают: стыд ведет к зависимости или зависимость к стыду, что первично? А вы как полагаете?

Р. Д. Я не думаю, что тут возможен однозначный ответ; случается и так, и так. Если человек в своем эмоциональном стиле склонен к стыду, он или она рискуют развить зависимость. С другой стороны, если у человека проблемы, связанные с зависимостью, стыд – неизбежное следствие. Вот, например, возьмем алкоголика. Если это изначально склонная к стыду личность, то его или ее проблемы, которые проистекают от злоупотребления алкоголем (на работе, дома, в отношениях и т. д.), заставляют после анализа этих промахов реагировать чувством стыда и соответствующей интерпретацией: «Я плохой человек». Так что я думаю, что связь между стыдом и зависимостью – это порочный круг, из которого трудно выбраться.

В этом интервью затронуто несколько проблем, которые кажутся мне очень важными. Первая – это циклическая связь между стыдом и зависимостью. В главе, посвященной разговору о стыде, мы упоминали о трех стратегиях разобщения: «движении от», «движении к» и «движении против». Если мы годами используем эти стратегии для борьбы со стыдом, отказаться от них непросто, даже если мы на каком-то уровне понимаем, что они неэффективны. Многие из нас используют эти стратегии, чтобы справляться с неудовлетворенной потребностью в эмпатии. Увязание в этой разобщенности не только отдаляет нас от нашей искренности – оно играет главную роль и в отношениях между стыдом и зависимостью.

Вторую проблему, которая кажется мне крайне важной, доктор Диаринг поднимает, когда говорит о терапевтах, помогающих клиентам. Когда я рассказывала вам о разных способах выстраивания устойчивости к стыду, я попыталась подчеркнуть и думаю, что стоит повторить это здесь, что, поскольку стыд – проблема сложная, выстраивание устойчивости может потребовать профессиональной помощи психолога или психотерапевта. Если мы боремся с зависимостью, наша семья и друзья часто сами страдают от отрицательных эмоций и не могут помочь по-настоящему. Доктор Эби Уилльямс, директор Центра оздоровления семей, который является отделом Совета по алкоголю и наркотикам города Хьюстона, пишет: «По нашей оценке, в случае если один из членов семьи делает неправильный выбор, это в той или иной степени напрямую влияет на трех-четырех членов этой семьи. Такие члены семьи часто полагают, что в их силах сделать так, чтобы жизнь семьи текла ровно; на самом деле это убеждение может навредить еще сильнее. В итоге отношения в семье могут стать такими же разрушительными, как и сама проблема, которую семья пыталась исправить».

Говоря о зависимостях, я хочу четко указать: для преодоления зависимости следует искать профессиональной помощи. Это может быть психотерапевт, центр реабилитации, программа 12 шагов, – но она обязательно должна быть. Избавление от зависимости требует руководства, поддержки и обучения (а иногда и медицинского наблюдения), которые нам не сможет дать даже самая крепкая сеть связей.

И наконец, еще один важный момент, который высказала доктор Диаринг: «Люди могут выбирать, с кем им общаться, и каждый конкретный человек может выбрать общение с теми, кто использует наркотики, и с теми, кто их не использует». Это верно. Но при этом не следует забывать еще об одном важном факторе – нашей культуре.

Мы принадлежим к культуре, которая порождает зависимости, а затем поливает грязью тех, кто от них страдает. Психолог и активист Шарлотта София Касл пишет: «Патриархат, иерархичность и капитализм создают, поощряют, содержат и закрепляют зависимость и аддикцию» [45]. В этой книге мы уже не раз говорили о том, что паутина стыда соткана из ожиданий, которые базируются на жестких гендерных предписаниях. Если совместить силу этих предписаний с ментальностью «они и мы», описанной в разделе об инаковости, а также с влиянием СМИ, то понимаешь, что она права. Мы обращаемся к еде, наркотикам, алкоголю, сексу и зависимым отношениям, чтобы временно снять напряжение. Но, как сказано в цитате, открывающей данный раздел, зависимость не снимает напряжения, а лишь заставляет нас еще отчаяннее искать облегчения наших страданий.

Кроме того, когда дело касается зависимости, мы погружаемся в культуру стыда. С одной стороны, мы используем негативные стереотипы, характеризуя тех, кто подвержен зависимости: льстивый, скользкий, лживый, нечестный, манипулирующий, не заслуживающий доверия. С другой стороны, мы часто пользуемся позитивными стереотипами и, совершенно отрываясь от действительности, считаем мужчин и женщин, выздоравливающих от зависимости, столпами духовной силы, которые живут бесстрашной и тщательно выверенной жизнью.

Поддерживая эти культурные стереотипы, мы часто забываем, что все мы в разной степени связаны с этой проблемой: или подвержены зависимостям, или связаны с кем-то, кто им подвержен. И если мы честно поразмыслим над собственной жизнью, то поймем, что стереотипы никогда не описывают разнообразия, сложности и глубины реальных переживаний.

Между духовным началом и стыдом существует сложная связь. Посмотрите на картинки, где нарисована паутина стыда и сеть связей, и вы увидите, что духовность/вера/религия для одних женщин – источник стыда, а для других – источник стыдоустойчивости. Я часто задавала вопрос: какая религия стыдит больше всего? Но такой религии нет. Я не увидела доказательств того, что какая-то религия использует фактор стыда чаще, чем другая.

Правда, я заметила важную закономерность в терминологии при разговоре на эти темы. Например, женщины, которые больше говорили о переживании стыда, чаще использовали слова «церковь» и «религия». А те, кто говорили об устойчивости к стыду, чаще употребляли такие слова, как «духовное начало», «вера», «убеждения». Я предположила, что может существовать связь между «организованной религией» и стыдом; но и таковой я не нашла. По меньшей мере половина женщин, говоривших о вере, убеждениях и духовном начале, посещали церковь и принадлежали к религиозным общинам. И вот что стало для меня очевидно: источником стыдоустойчивости часто служат отношения женщины с Богом, высшей силой или духовным миром. Суть устойчивости, в духовном смысле, состоит в отношениях, вере, силе духа.

Для многих женщин духовная связь – неотъемлемая часть устойчивости к стыду. Более половины женщин, испытавших в детстве глубокий стыд в связи с религией, выработали стыдоустойчивость, проложив для себя новые духовные пути. Некоторые из них поменяли церковь или убеждения, но духовность и вера по-прежнему остались важной частью их жизни.

Еще одна важная тема, всплывшая в интервью: вера призывает взращивать лучшее в себе, а стыд уводит нас от этой цели. Источники стыда связаны больше с земными, людскими законами и правилами, а также околорелигиозными общественными ожиданиями. (Вы часто ходите в церковь? Вы верны семейной религии? Вы воспитываете детей соответствующим образом? Не нарушаете ли вы правил и не позорите ли тем самым семью или сообщество? Осознаете ли вы свое место в обществе как женщина?)

Как и в случае с другими институциями (корпорациями, школами, медицинскими учреждениями, правительствами), личности и группы, будучи лидерами, могут использовать стыд как инструмент контроля. Когда это повторяется систематически, вся организационная культура использует стыд в качестве своей основы. Я не верю, однако, что какой-либо институции стыд может быть присущ изначально, включая и организовавшие наши религиозные сообщества.