– Я вас разочарую, Зинаида Николаевна. Герман Георгиевич не мог стрелять. Он стоял рядом со своей невестой.

– Врет, – уверенно сказала Галицкая.

– Свидетели есть.

– Заплатил.

– Не думаю, что эта дама могла взять у вашего бывшего мужа деньги, – усмехнулся Сергей Павлович, вспомнив Раскатову. – Значит, вы вот так сидите и ждете? Чего?

– Сама не знаю. А что мне еще остается? – Галицкая с сожалением посмотрела на пустой бокал …

…В то же время лейтенант Попугайчик важно расхаживал по офису Раскатовой. И строил планы. Чтобы там не говорили о Нэтти, это была великая женщина! Умница, красавица. Жаль, что им не довелось встретиться при жизни. Но за ее смерть он отомстит!

В модельном агентстве Евгении Львовны лейтенант Попугайчик искал убийцу. В этом деле не было чужих. Врага надо искать среди окружения Нэтти. Не даром при появлением лейтенанта и Новлянский, и Дик, и Эжени занервничали. Новлянский все время сбивался с такта и от страха потел. После того, как лейтенант проторчал в гимнастическом зале двадцать минут, Олег не выдержал и подошел к нему:

– Послушайте, я знаю, что вам покоя не дает этот пистолет. Я, кажется, начинаю вспоминать… Э-э-э… Что-то такое было. Но не стойте у меня за спиной. Неужели так надо свалить все на меня?

– Откуда взялся пистолет? – грозно уставился на Алекса лейтенант Попугайчик.

– Я, как представитель сексуальных меньшинств, буду протестовать, – гордо сказал Новлянский. – На меня оказывают давление. Я подвергаюсь преследованию из-за моей нетрадиционной сексуальной ориентации.

– А ваши родители в курсе? Вашей сексуальной ориентации? – поинтересовался лейтенант.

– Не надо. Не говорите маме, – мгновенно сдался Олег. – Я все вспомню.

– Не тяните. Я жду от вас признания.

Новлянский нервно вытер пот, струящийся по щекам. А лейтенант принялся за Эжени. Раскатова сидела в своем огромном кабинете и тупо смотрела в разложенные на столе документы. Перечитывала один и тот же текст уже в третий раз и никак не могла уловить суть.

– Как там мое дело? – спросила она, увидев лейтенанта Попугайчика.

– Какое дело?

– Насчет Анжелики. Послушайте, нельзя ли ему не говорить… Он последнее время сделался странным. После того, как Нэтти…

В дверь заглянул Олег Новлянский:

– Евгения Львовна, Дашенька пришла.

– Поработай с ней. Я сейчас. Или нет. Отправь ее к Дику. Я приду.

Новлянский исчез, а Евгения Львовна с минуту разглядывала лейтенанта, словно решая, говорить ему или нет. Потом, собравшись с силами, поднялась из-за стола:

– Надо работать. Ему уже все равно, а мне жить хочется. Ждать исполнения приговора куда труднее, чем его выносить. Как ни странно, самый близкий человек, который у меня остался – это Дашенька. Как вы думаете, господин Попугайчик, она сможет стать Королевой Красоты? Вместо Нэтти?

– Не знаю, – растерялся лейтенант. – Вместо Нэтти? Это вряд ли. Нэтти только одна.

– Так пойдите, посмотрите, что из Дашеньки сделает сейчас Ричард. Ваша Нэтти была нарисованной. Только не говорите ему ничего.

Лейтенант так и не понял, кому и что не надо говорить. Где работал Носков, Попугайчик уже знал. В комнате со множеством зеркал. Когда-то там родилась Нэтти, теперь горничная Дашенька сидела на высоком табурете и не могла сдержать победной улыбки. Фортуна сдалась. Сам Ричард Носков замер над Дашенькой, перебирая кисти. Сейчас начнет ваять. Лейтенант неожиданно вспомнил, как в прошлый раз девица Олега Новлянского приняла его, сотрудника милиции, за ассистента. И даже назвала пупсиком. Настало время следственного эксперимента. Лейтенант Попугайчик подошел к туалетному столику и стал разглядывать лежащую на нем косметику.

– Попробуете, лейтенант, – усмехнулся стилист и протянул ему огромную кисть. – Смелее.

Попугайчик уставился на коробочку с тенями.

– А можно?

– Делай, как я.

Носков минут десять колдовал над лицом Дашеньки. Когда он дошел до теней, Попугайчик неожиданно сказал:

– Дайте, попробую.

Он взял коробочку, в которой поместились только два цветных прямоугольника, один розовый, а другой серый. Почему-то именно на ней вместо крышки лежала прозрачная пленка с обозначением цветов. «Rous» и «Grey». Крышку Носков отломил, заменив ее этой пленкой. Попугайчик нерешительно мазнул по серому прямоугольнику, и провел на Дашенькином веке еле заметную полоску. Потом еще одну, еще. Ричард смотрел на действия лейтенанта критически. Когда Попугайчик неловко смахнул со столика огромный набор с гримом, Носков откровенно рассмеялся. Нагнулся, и, не спеша, стал собирать причиндалы. Лейтенант же незаметно развернул коробочку, поменяв местами тени. А пленку оставил в прежнем положении. Дашенька сидела в кресле молча, словно зачарованная лягушка-царевна, и ждала, когда же, наконец, превратится в красавицу. Носков спросил лейтенанта Попугайчика:

– Получается? Следственный эксперимент, да? – Словно не заметив, как лейтенант вздрогнул, пояснил: – Хотите оказаться по очереди в шкуре всех, кто сотворил Нэтти? Предлагаю для начала подержать за талии полуобнаженных девиц на рабочем месте Новлянского. У вас, забывший дома оперение, твердости в руке нет. Кстати, где господин майор Волнистый? – не услышав ответа, стилист уверенно развернул к себе лицо Дашеньки: – Вот, смотрите.

Он обмакнул в один из прямоугольников аппликатор и стал уверенно раскрашивать Дашенькино веко. Попугайчик, словно зачарованный смотрел, как поверх серого цвета ложатся розовые мазки. Сама же царевна-лягушка наконец-то очнулась:

– Ты что это делаешь?! Назло хочешь уродиной меня выставить?! Почему в Нэтти все видели Королеву, а надо мной только смеются?! Назло, все мне назло!

Дик, ничего не понимая, вертел в руке аппликатор:

– Да что случилось?

– Ненавижу вас всех! Ненавижу!!

Дашенька вскочила и вылетела из комнаты с одним накрашенным глазом.

– Извините, – пробормотал лейтенант. – Извините.

Носков посмотрел в зеркало, пожал плечами, подмигнул собственному отражению:

– Ничего не понимаю. Все стали такие нервные. Эжени на меня смотрит, как на врага. Почему?

– А, вас, разве к следователю не вызывали?

– К следователю? Зачем? – удивился Носков.

– По делу об убийстве вашей матери, – важно ответил лейтенант.

– Моей матери? А что, теперь известно, кто ее убил? Милиция проявила чудеса героизма? Или у нас новая мода: доставать из архива приостановленные дела?

Попугайчик разозлился.

– Если бы мою мать убили, я бы … Я бы… Я бы эту Раскатову … – лейтенант захлебнулся возмущением. – Я бы ни за что не стал на нее работать! Конечно, все должен решать суд. А она все-таки женщина.