позволили, шипение сменилось малосвязным потоком ругательств пополам с восхищением. Послушав секунд двадцать я понял, что Юн даже не сомневается в успехах переговоров своего лидера… Н-да, я бы тоже так порадовался, если бы не предыдущие события. Впрочем, меня явно тоже “посчитали” - один бывший биокибернетик на инженерно-техническую группу как-то явно не тянул. Логично, из шести человек отряд (пусть двое из них “дикие” дети, не знающие языка) - это не группка “на троих”, пусть та хоть обвешается упомянутыми “спецсредствами”. Окончательно же меня убедило, что всё уже закончилось, то, что замершие в середине движения роботы-мехны внезапно как-то очень плавно встали на все шесть опорных “ног” - и ловко их поджали, визуально уменьшившись по объёму чуть ли не втрое. Не такие уж они и большие, оказывается… Люк в жилом вагоне поезда откинулся и на пол выбрался Делонга, настороженно оглядывающийся, однако с оружием за спиной. Дети, явно что-то почувствовавшие, тоже неуверенно поднялись на ноги, и, часто оглядываясь на замерших врагов, поспешили мне навстречу…

- Мерх, веди подопечных сюда! Командир распорядилась переодеть их в нашу броню. - Надо же, угадал! И любитель удалённого управления тоже выбрался из поезда и уже открывал створки к счастью не пострадавшего грузового вагона - а то хрен бы без резака мы до своей брони добрались. Мы? Нашей? Ну, впрочем, пока это будет выгодно - “мы” вполне останемся “мы”: как я понимаю, “Бури” уже больше нет, а есть подразделение в составе более крупной банды нофо? Тем более, главное - это выбраться с Каллиги: ею я сыт по горло, честно говоря. Проклятая планета - даже могилу жены у меня отобрала, сволочь такая.

- Папа? - Подняла голову дочь, в очередной раз пытаясь рассмотреть моё лицо за забралом шлема… безуспешно, разумеется. Видимо, я слишком сильно стиснул её плечо: дети, как обычно, бессознательно прижались ко мне, а я так и вёл их к вагонам, положив руки на плечи. Ничего, ничего… почему-то мне кажется, что в нашей жизни наступает наконец момент, когда появилась хоть какая-то определённость. Быть наёмником - это постоянный смертельный риск, но это гораздо больше, чем быть бесправным никем. Вот доберёмся до пространства Империи и… н-да, а что и? Не уверен, что следует заявлять о родственниках человека, уничтоженного в тайной лаборатории этого государства… ну ничего, я так просто это не оставлю!

- Раздевайтесь и влезайте в броню. Не беспокойтесь, все под контролем. - Я подтолкнул замерших отпрысков к раскрытому контейнеру. Видно, их в самое сердце поразил вид одетого только в бельё Фомки, вынужденного снять шлем. Ничем не примечательное лицо, кстати, оказалось, только взгляд без мобильной защиты головы сразу стал каким-то затравленным. А с каким облегчением он натянул комплектный наголовный элемент доспеха - не передать!

Мстительно усмехнувшись под своим шлемом (мы снова “пока союзники”, и я буду делать вид, что ничего не произошло… но чуть не случившуюся подставу не забуду), вдруг внезапно понял, что за те полторы минуты боя я не просто смог принять гибель жены, но и сам как будто… повзрослел, что ли? Или это называется “постарел”? Нет, незримая игла всё так же обжигала болью грудь, но… это была уже привычная боль. Более того, я был рад, что она со мной. Наты больше нет - и я буду теперь как-то жить с этим всю оставшуюся жизнь… но ключевое - буду жить. Чёрной и глухой тоски больше не было. Я должен поставить на ноги детей, обучить их так, как хотела Ната, возможно - всё-таки найти родственников по жене и разобраться в их причастности к произошедшему под Центром Дальней Связи на далёкой Каллиге. Месть? Может быть - но явно не как смысл жизни: жена была бы против. Точнее, что значит “была бы” - пока она в моём сердце - она всегда со мной.

В аудиосистеме шлема пискнул звуковой сигнал системного сообщения - и тут же лежащие мехны обзавелись зелеными рамками союзников. Коротенькая табличка состояния отряда “Буря” тоже мигнула - и внезапно развернулась на четыре десятка имён. Поменялась и подпись названия отряда - и я, не удержавшись, фыркнул. Кто бы ни был моим новым начальником - у человека явно было чувство юмора: это становилось понятно, если хоть раз со стороны увидеть подбитый Нурс транспорт, закованный в обтекаемую броню для посадки и маневрирования на планетах с тяжёлыми атмосферными условиями.

- Дети, поздравляю, вы теперь стр-рашные и непобедимые космические наёмники… как и я. - Прокрутив таблицу, я нашёл нужные строки: доверяй, но проверяй. Ага, вот и документы в личной рассылке упали - никак договор? Н-да, Латта себя такими “мелочами” не утруждала… а я всё-таки лох полнейший. И ведь в строительном бизнесе на родине столько проработал...

- Эм… ура? - Егор, вертевший в руках свой шлем, едва не упустил удерживаемый предмет и ощутимо дернулся, неуверенно глядя на меня. Что… ах да, голос. Нормальный голос нормального отца, а не сипение смерть как серьёзного бывшего мирного землянина, не знающего, что с ним будет через час на инопланетной чужбине… чёрт, аж ещё сильнее стыдно за того себя стало.

- Ещё какое “ура”. - Я стянул с головы опостылевшую каску и улыбнулся почти не криво. - Одно название внушает - вот, прислушайтесь: “Панцирная рыба”!

Наградой мне стали две робкие, но наконец-то настоящие улыбки. Первые с того дня, когда дети случайно добили безымянного мерха. А жизнь-то - налаживается… хотя, да. Но по крайней мере - определённо лучше быть наёмником тут, во Вселенной-один, чем спиться от тоски в опустевшей навсегда без Наты московской квартире. Определённо, лучше. А к боли от потери я привыкну. Наверное. Когда-нибудь.

Часть 4. ...не сдаваться.

Часть 4. ...не сдаваться.

47.