— Во Дворце? — Ферн пыталась все осознать и проникнуться его уверенностью. — Поток, утонувшая Атлантида, неизбежный конец…

— Ты что, не слышишь меня? Существует две Двери. Раз Двери сдублированы, значит, должно быть сдублировано и заклятье. Двойная магия. Конечно, мы не можем быть абсолютно уверены — есть то, что должно быть сделано один раз и только один раз — но на этом и основываются наши надежды. Дворец должен находиться над уровнем поднявшейся воды. Там ты сможешь закрыть Дверь. — И он заключил, будто был в этом полностью уверен: — Твоя Задача будет выполнена.

— А потом? — тихо спросила Ферн. Она впервые употребила слово «потом».

— Есть тайный ход с гор к заливу. Там спрятан мой корабль. Древний вулкан на время защитит порт. Мы сможем выбраться из залива и из шторма, мы найдем обратный путь.

— Обратный путь?

Она сразу же поняла, что совершила ужасную ошибку.

— Разве ты не желаешь вернуться обратно? — сузив глаза, он с удивлением уставился на нее. В серединках водоворотов его радужных оболочек человек превратился в ничто.

Она пожала плечами и ощутила растерянность, отчаяние, сомнение. Что бы ни случилось, он не должен видеть ее испуга. Он открыл ей картину того, что невозможно было принять, и ее страх удвоился. Ее пугала стена в сознании, темнота за глазами, запах вина.

— Зачем я тебе нужна? — спросила она, стараясь отвлечь его внимание. — Почему бы тебе самому не воспользоваться ключом?

— Это не для меня, — отрывисто произнес Иксэйво. — Разве ты этого не знаешь? Он меня погубит.

— А что мне с ним делать, когда Дверь будет закрыта? Я должна бросить его в море?

— Не смей говорить такие глупости даже в шутку. Ключ — это сердцевина Лоудстоуна, семя неземного могущества. Он может осуществить твое самое сокровенное желание.

— А ты? — невинно спросила Ферн. — Что в нем для тебя?

Он перестал сдерживаться:

— Без моей помощи тебе ничего не удастся. Ты так бессмысленно обращаешься со своим Даром, ты только пытаешься быть храброй, в своем воображении ты продвигаешься ощупью. Ты хочешь остаться здесь и сгнить? Кэйрекандал так легко обманул тебя? Без меня возвращение невозможно!

«Помощь появится», — говорил Хермит. Вот она — помощь. Путь назад… Кэйрекандал… Элаймонд… Не назад, а вперед. Я еще не родилась, я воз-никну через десять тысяч лет… Кто я такая?

Иксэйво опустился на колени рядом с Ферн, разжал ее руку, взял бокал и поднял его.

— Выпей вино.

В полной тишине пламя свечей задрожало и потухло. Весь свет, бывший в комнате, собрался в его глазах, он крутился и крутился, и пропадал в двух черных точках, которые проникали в нее и погружали ее все глубже и глубже, в бездну…

Это дракон, не смотри в его глаза…

На какое-то мгновение в ее сознании вспыхнуло пламя, ее наполнил знакомый ужас. И тут все исчезло.

Усилием воли она разжала его пальцы, которые вцепились в ее руку. Кубок упал на пол, и вино разлилось.

— Я сама все решу, — сказал Ферн наконец. — Мне не нужно вино.

— Тогда решай.

Она ощутила, что он удивлен, будто бы в посягательстве на ее сознание он достиг чего-то, чего не ожидал там найти. Он уселся в кресло напротив, странным образом аккуратно поставив ноги на пол, а руки на подлокотники. Ферн увидела его каменные мышцы и подумала: он мог бы меня заставить, однако не стал. Он может только психологически воздействовать на меня. Возможно, применение силы сделает мой выбор недействительным. Ферн не доверяла ему, он казался ей подозрительным, она боялась его так, как не боялась Зорэйн. Но он был внутри того, что она только инстинктивно ощущала. Он знал то, чего она только страшилась. Юинард говорила: «Море придет». Иксэйво говорит о гигантской волне. Прекрасный город — храмы и дворцы, люди, которых она узнала: Изрэйми, Иптор, Рэйфарл — все обречены. Выбор был в том, что выбора не было. Она должна сделать то, что сможет. Помощь появится…

— Хорошо, — сказала она. — Я согласна. Он протянул ей руку, но она не взяла ее.

— Это не сделка. Это просто судьба.

— Так и быть. — Он снял с шеи цепь, отсоединил диск и отложил его в сторону. Затем повесил цепь ей на шею. — Это для ключа.

Ферн поднялась, удивленная, что ей это удалось.

— Я должна идти. Вернусь утром.

— Ты никуда не уйдешь. — Сказал, словно захлопнул крышку гроба.

— Мне нужно кое-что сделать…

— Предупредить кого-то о будущем. Пустая трата времени. Или ты хочешь попрощаться со своим другом, с бродяжкой? Отпусти его. Он мертв, несчастный, он умер уже тысячу лет назад. Они все мертвы. Зачем себя огорчать? Здесь живы только мы с тобой. — Его улыбка разъедала душу. Он подошел к двери и позвал охранника. — Они принесут тебе еду, если проголодаешься. Я приду сюда завтра за час до полудня. Выспись хорошенько. Больше тебе нечем заняться.

Наступило тягостное ожидание. Ей принесли еду, которую не хотелось есть, принесли воды, которая пахла пылью. Затем оставили в одиночестве. По приказу Иксэйво ее снабдили подушками, одеялами и горшком. Пока дверь не закрыли, она смогла разглядеть некоторые детали комнаты. Стены ее были выложены из аккуратных каменных блоков, скрепленных известкой, для удобства в полу была сделана дыра, куда выливался полный горшок. Ферн бросилась на подушки, укрылась одеялом, скорее, чтобы было уютнее, а не потому что замерзла, хотя здесь и не могло быть никакого уюта. В темноте и одиночестве время не двигалось, оно тонуло в трясине, куда Ферн проваливалась мгновенно и откуда не могла выбраться часами. Она потеряла ощущение собственного тела. Только дотрагиваясь до себя, она понимала, что еще существует.

Она не заметила, как пересекла границы бессознательного. Это было медленное путешествие из тьмы во тьму. Она открыла глаза и увидела зеленый склон холма, такой же зеленый, как долины в Вайроке. Внизу, у подножья холма, стоял дом, странный серый дом с черепичной крышей и высокими трубами. Прежде таких домов она не видела. Она начала спускаться к дому, но перед ней из травы появился волк и стал в упор смотреть на нее ярко-желтыми глазами. «Я должна идти, — сказала она. — Они меня ждут». Она не знала, кого называет этим словом «они», но что-то вынуждало ее двигаться вперед. Волк не тронулся с места. «Я должна идти», — но волк будто врос в землю. Дом был так близко, ее охватила ярость оттого, что он недостижим. Она попыталась шагнуть…

— Запрещается, — сказал голос позади нее. Это был Хермит, непохожий на Хермита, он был тоньше или толще, моложе или старше и вместо старой одежды из шкур на нем был плащ с капюшоном, который закрывал лицо. Твое время еще не пришло.

— Но я должна идти! — умоляла она.

— Нельзя. — Тон его голоса был суров. — Нельзя обманывать историю. Иди обратно.

Обратно…

Сон стал путаться, видение сменялось видением, сцены проносились с такой скоростью, что в сознании от них ничего не оставалось. Когда движение замедлилось, все вокруг стало голубым, смутно знакомым, и постепенно она поняла, что плывет в глубине моря, и над ней проносятся косяки рыб. Под ней простирался коралловый риф, остроконечный лес, полный колышущихся теней. Она вглядывалась в каждую расщелину, отодвигая в сторону шелковые водоросли, дотрагиваясь до анемон, чтобы их закрыть. Она догадалась, что ищет что-то, хотя и не знала, что именно. Ей необходимо было это найти, но она ничего не находила. И тут риф рассыпался в песчаную муть и перед ней возник потонувший корабль, наполовину ушедший в песок. Деревянный корабль, который мог бы быть рыбацкой шхуной, но нос его был украшен женской фигурой. Когда она подплыла ближе, она увидела, что это фигура Юинард. Ее полные печали глаза смотрели на Ферн, черные волосы, отделившись от тела, медленно плыли по течению. «Но ты же ушла, — сказала Ферн, — ты ушла с дельфином…»