– Билл, – пояснил Финли, – кто же еще. Он увел Эшли Локнел с охраняемой квартиры.

– Зачем?

– Позавтракать. А затем рассердился и ушел, оставив ее в кафе одну. Полицейские, которым было поручено ее охранять, накатали официальную жалобу. Теперь коммандер добивается, чтобы его отстранили от дела.

– Ну что ж, ей не остается ничего другого, кроме как смириться, – сказал Симмонс. – Чего он добивается?

Финли пожал плечами:

– Откуда мне знать, это же Билл! В офисе он сегодня вряд ли появится. Я как раз собираюсь поехать с ним встретиться. – Симмонс открыто наслаждался детской игрой в шпионов, которую они затеяли прямо под носом у начальства. – Если она спросит обо мне, скажете, что я поехал договариваться по поводу убежища для Эшли Локлен, – сказал Финли, – впрочем, это недалеко от истины.

– Мы тоже сейчас уйдем, – сказал Симмонс.

– Мы? – удивился Эдмундс. – Куда?

– В моем списке осталось четыре человека, – ответил тот, – один из них мертв, и мы поедем выяснять, кто именно.

Когда Симмонс и Эдмундс прибыли проверять третий по списку адрес, за ними по мостовой тянулся запах выпечки, свидетельствуя о том, что перед этим они подзаправились сосисками в тесте. С утра они заехали домой к стенографистке суда и выяснили, что в две тысячи двенадцатом году она скончалась от рака. Потом узнали, что Его Честь судья Тимоти Эррогейт с женой эмигрировали в Новую Зеландию. К счастью, у соседей был телефон их сына, которого они разбудили посреди ночи, чтобы узнать, что оба они живы и здоровы.

Когда они прошли мимо Брансвик-сквер-Гарденс и направились к ряду до боли похожих друг на друга таунхаусов на Лэнсдоун-Террас, из-за облака выглянуло солнце. Подойдя к двери, полицейские увидели, что она открыта. Эдмундс громко постучал, они переступили порог и оказались в вестибюле, выложенном замысловатой плиткой. Потом направились к лестнице, на которую указывала резная металлическая дощечка с надписью «Пентхаус», что для пятиэтажного дома показалось им несколько претенциозно.

По лестнице, на которой отдавался эхом каждый шаг, детективы поднялись в квартиру на последнем этаже. Стены в передней украшали выцветшие фотографии, на которых в самых экзотических местах был изображен пожилой джентльмен в компании с женщинами, куда более юными и привлекательными. Блондинка, которую мужчина обнимал за талию на яхте, похоже, не желала, чтобы он плыл к берегу, потому как на пляже, на следующем снимке, он уже отдыхал в обнимку с рыжеволосой девицей в бикини.

Донесся оглушительный грохот. Встревоженно переглянувшись, детективы двинулись вперед. Коридор был выложен той же плиткой, что и вестибюль на первом этаже. Из-под двери в его конце пробивалась полоска света и доносился звук шагов – кто-то ходил по деревянному полу.

– Скотина! Я же тебе сказала ничего не трогать.

Эдмундс застыл как вкопанный. И он, и Симмонс тут же узнали этот ехидный, пренебрежительный голос.

– Бакстер? – позвал молодой полицейский.

Затем выпрямился, вошел в гостиную и увидел Блейка. Тот стоял на коленях и собирал осколки вазы, по-видимому очень дорогой, которую перед этим уронил.

И он, и Эмили обалдело уставились на коллег.

– Какого хрена вы здесь делаете? – спросила она.

– Рональд Эверетт, присяжный заседатель на процессе по делу Халида, – сказал Эдмундс, – мы не можем его найти.

– Вот оно что…

– А вы?

– Я тебе уже говорила: лужа крови и полное отсутствие тела.

– Где? – спросил Симмонс.

– Да везде.

Она махнула рукой на пол за большим диваном, где на белых плитах вокруг пропитанного кровью коврика виднелось мрачное, подсыхающее грязно-коричневое пятно.

– Боже праведный, – произнес Эдмундс.

– Думаю, у нас есть все основания предполагать, что господин Эверетт перекочевал в мир иной, – безжалостно сказала Бакстер.

Глядя на кровавую баню у его ног, Эдмундс вспомнил архивное дело, которое просматривал ночью: лужа крови и отсутствие трупа. Это не могло быть простым совпадением.

– Что-то не так? – спросила у него Бакстер.

О своем частном расследовании молодой детектив решил рассказать, только когда ему удастся найти что-нибудь действительно стоящее.

– Да нет, ничего.

Эдмундс посмотрел на часы. Он хоть и обещал Тиа сводить ее поужинать, но у него еще оставалось время посидеть часок в архиве и вернуться вовремя, если поехать оттуда прямо домой.

– Что-то не вяжется этот бардак с точными, методичными стандартами нашего киллера, – сказал Симмонс, – ведь в домах других жертв мы не нашли ни единой капельки крови.

– По-видимому, он не так уж непогрешим и мы слишком высокого о нем мнения, – предположил Эдмундс, опускаясь на корточки, чтобы присмотреться внимательнее к высохшим потекам крови рядом с диваном. – Может, где-нибудь по городу разбросаны и другие улики в виде таких вот луж.

В этот момент прибыла команда криминалистов, и Эдмундс воспользовался этим, чтобы улизнуть. Он извинился перед Симмонсом, сказав, что ему нужно поехать в отдел поработать с документами, скатился вниз по лестнице и помчался к станции метро.

Когда они возвращались пешком в Нью-Скотленд-Ярд, у Волка пискнул телефон. Он посмотрел на экран и прочитал сообщение.

Я это заслужила. Может, поужинаем? Л.

– Чего ты ухмыляешься? – спросил его Финли.

Волк ничего не ответил и набрал номер, с которого пришло смс.

– Здравствуйте, детектив Коукс.

– Здравствуйте, миссис Локлен.

Финли изумленно посмотрел на него.

– Откуда у вас этот номер?

– Помните Джоди? Вы с ней у меня встречались?

– Это та, которая подала на меня жалобу?

– Ну да. Она позвонила приятелю, а тот связался со своим другом, который вас знает.

– Ваше желание поужинать со мной меня удивило, – сказал Волк.

Финли бросил на него еще один недоумевающий взгляд.

– Ну… Видит Бог, что за завтраком ни вы, ни я поесть толком не смогли, – засмеялась она.

– Э-э-э… Думаю, мне надо перед вами извиниться.

– Я не держу на вас зла, вам ведь немного осталось. Может, в семь?

– Полагаю, у вас?

– Боюсь, что да. Вашими стараниями меня заперли здесь надежно.

– Мне за это устроят хорошую взбучку.

На этот раз Финли уже не отреагировал.

– Так вам и надо. До вечера, Коукс.

Не успел Волк ответить, как женщина дала отбой. Он остановился.

– Я так понимаю, тебя надо прикрыть? – спросил Финли.