и торопливо подняла крышку тяжелой кастрюли. Все было готово. Преподаватели всегда хвалили ее за выдержку и хладнокровие, но теперь она сходила с ума от беспокойства. Она боялась что-то сделать не так, сболтнуть какую-нибудь глупость.

Гости – только мужчины – расположились в гостиной. Аиша постоянно бегала на кухню и обратно. Она открыла бутылку шампанского: «Если хотите, есть еще виски». Она передавала гостям маленькие тарелочки с заварными сырными шариками и настаивала, чтобы гости положили себе еще, но Мехди взглядом дал понять, что ей пора уняться. «Ужин подан», – объявила она, и мужчины направились в столовую. Аиша поставила на середину стола блюдо с капустой и торжественно открыла крышку кастрюли. Она воткнула вилку в колбаску и помахала ею: «Это эльзасский шукрут. Наше традиционное блюдо». Позже она пыталась сообразить, что больше шокировало ее гостей – эти слова или тот факт, что она подала на стол полную кастрюлю тушеной свинины. Она сказала: «Наше традиционное блюдо» – и это прозвучало так, как будто она забыла, где находится, кто она такая и кто ее муж. Она выросла здесь, как и они. Ее имя Аиша, а отец – крестьянин из деревни, тем не менее она сказала: «Наше традиционное блюдо» – и помахала колбаской у них перед носом. Один из гостей поднес ко рту салфетку, словно хотел стереть грязь. Он поднял руку и мягко произнес, как будто извиняясь:

– Это очень мило, но не для меня. Я пробовал шукрут, это очень вкусно. Но я только что вернулся из Мекки, так что…

Аиша, по-прежнему державшая вилку, с которой свисала розоватая франкфуртская колбаска, перевела взгляд на следующего гостя:

– Не хотите попробовать?

– Я положу себе капусты. Вы ведь готовили ее отдельно, да?

Ужин показался ей бесконечным. Гости молча жевали пряную капусту, а Аиша не могла отвести взгляд от кастрюли, крышку которой так никто и не открыл. Она боялась реакции Мехди после ухода гостей. Она представила себе, как он будет на нее кричать, и его образ смешался с образом Амина, гнева которого она так боялась, когда была ребенком. Она собиралась попросить прощения, сказать, что вела себя глупо, что она не подумала. Но Мехди не кричал. Он закрыл дверь за последним гостем и пришел к жене на кухню. Он не предложил вместе с ней помыть посуду. Открыл крышку кастрюли, вытащил колбаску, откусил и стал жевать.

Когда Аиша рассказала Матильде о своих злоключениях, та посоветовала ей нанять прислугу. У всех имелась прислуга, это пустячное дело, но у Аиши не было желания нанимать кого-либо на постоянную работу. К ней дважды в неделю приходила женщина помогать по хозяйству, потому что Аиша не могла даже думать о том, что кто-то поселится в нее в доме, будет наблюдать, как она живет, как она радуется или напивается, может, даже станет подглядывать, когда они с мужем будут заниматься любовью. Всю жизнь Аиша слушала разговоры женщин о прислуге. Это была неисчерпаемая тема для пересудов, кладезь смешных и неприличных анекдотов. «Знаешь, что отчудила моя прислуга?» – спрашивала одна женщина другую за чашечкой чаю. «У тебя, случайно, нет знакомой порядочной горничной? Свою я выставила за дверь», – жаловалась раздосадованная хозяйка дома.

Аиша приступила к поискам. Она расспрашивала подруг, коллег, медсестер, даже соседку, у которой были две служанки, водитель и охранник. Несколько недель подряд она слушала этих женщин, которые в один голос, словно античный хор, расписывали ей риски, коим она подвергается, надумав поселить у себя прислугу. Служанки от природы вороваты, к тому же у них шило в заднице. Когда берешь в дом девственницу, не удивляйся, если со временем она начнет считать себя обделенной, станет истеричной, дерзкой, завистливой. Служанки строят глазки мужьям, и если девица вдруг забеременеет и ей укажут на дверь, то мужчина ничуть не будет в этом виноват.

Их местный охранник тоже внес свою лепту. Аиша – женщина молодая и наивная. Ее слишком легко разжалобить, а это никуда не годится.

– Служанки сплошь обманщицы, – добавил он. – Если они не смотрят в глаза, то не из почтения или страха. Они неблагодарные, вечно всем недовольные, и даже когда их балуют, они, прожив под твоей крышей несколько лет или даже несколько десятков лет, предают тебя и не оправдывают твоих ожиданий.

Аиша поговорила со своими подругами. С адвокатессами, врачами, университетскими преподавательницами, которые понимали ее растерянность, поскольку у них тоже не оставалось времени, чтобы мешать подливку в тажине, вовремя менять пеленки младенцу, гладить белье и мелко рубить оливки и зелень. Для этого нужно нанять служанку и ее воспитать, сказали они. По мнению Ронит, следовало подыскать молодую девушку: «Старухи уверены, что все знают, а сами такие же невежественные, как другие». Служанку придется всему научить. Накрывать на стол, вести себя прилично, а не как дикарка, перенимать обычаи цивилизованных людей. Аккуратно застилать постель, неукоснительно соблюдать гигиену, соображать, что пора сменить фартук, если этот уже слишком грязный. Служанок одевают в голубую или розовую форменную одежду, которая продается специально для них в магазинах в центре города и даже на центральном рынке. Аиша отправилась в один из таких магазинов и кроме всего прочего купила несколько шерстяных одеял – «прислуга обожает одеяла». Служанки не едят за одним столом с хозяевами, они имеют право только на определенные марки йогурта. Они питаются тем, что остается на кухне. Их еда – подливка с хлебом, так что не нужно беспокоиться, если хозяева съели все мясо. Проблема в том, сообщила Аише ее парикмахерша, что прислуга не умеет читать и это все усложняет. Ей нельзя дать рецепт, чтобы она по нему готовила, невозможно оставить записку с поручениями на день. Они создания неразумные, им все надо показывать, и самые способные, наименее глупые, могут повторять ваши действия. Впрочем, иногда женщины говорили другое: «Эта служанка неглупа. Очень жаль» – или: «Вот незадача! Такая девушка могла бы добиться большего». Но умных служанок не любил никто: они самые скрытные, самые строптивые.

Сельма забеспокоилась:

– Где она у тебя будет спать?

У некоторых хозяев прислуга спала на кухне, прямо на полу, но Мехди этого не одобрил бы. Счел бы неприличным.

– Нынче во всех богатых домах принято селить прислугу в отдельной постройке в глубине сада или оборудовать для нее помещение в подвальном этаже, – объясняла Аише тетка.

Старшая медсестра их отделения заверила ее, что у нее есть на примете молодая чернокожая девушка из племени туарегов: она выросла при дворе, среди королевских рабов, и