— Я получил сразу три письма. От своей дочери, от зятя и от тебя. Когда меня так настойчиво просят что-то сделать, я обычно делаю, Бьорн, дружище.

— Спасибо, Аудун. Теперь я знаю, как зазывать тебя на заседания парламента, просто буду просить жену попить чаю с твоей дочерью. У тебя же от нее два внука? Вот и получается три письма. Ты знал, что мои дочери подрались с твоими внуками?

— Подрались? Нет. Не знал. Мне сказали, подружились? Но впрочем, в их возрасте это одно и тоже. И должен тебя разочаровать. Мои внуки не умеют писать. Оба неучи полные, все в папочку. Надеюсь, что годы это исправят.

— Или чуткое руководство — вкрадчиво намекнул я.

— Бьорн — насмешливо покачал головой этот хитрец.

Мы сели в машину.

— Я получил отчет и официальный из парламента и неофициальный из частных источников. Я полностью на твоей стороне. Я разделяю твои взгляды и уверен, что курс, который сейчас избрал парламент единственно верный. А поэтому я буду голосовать за уничтожение Рога Медведя, когда он будет найден — уже серьезно сказал Аудун Макулосус.

Он был еще не стар, довольно крепок, хотя и полноват, но благодаря довольно широким плечам, высокому, как и у всех медведей росту, это смотрелось нормально. Последнее время я стал подозревать, что нарочитая ленивость и медлительность Дома Макулосус — не более чем удобная маска, позволяющая этим медведям отстаивать свои интересы. Не за что не поверю, что он прилетел и выполнил просьбу только благодаря настойчивой просьбе дочери, зятя и моей.

Уверен, что он уже всё просчитал и выверил.

Ему выгоден сегодняшний курс власти и потрясений его дом не хочет. А уж тем более не одобряет анархию, революцию, бунты и народные волнения. И он сделает всё, что бы этого не допустить. А если появится эта, Древний медведь её забери, старая палка, именно это нам и грозит. Парламент не захочет отдавать власть, будет раскол на сторонников нынешней власти и власти будущего канцлера, что повлечет за собой не нужные жертвы и волнения. Все это старый и хитрый медведь уже давно понял и просчитал. Вот и примчался.

Мы благополучно доехали до особняка его зятя Льёта Арктоса и моего временного проживания и штаба. Мы вошли в особняк и поднялись в Большую гостиную. Где нас уже ждали еще главы двух Домов медведей. Сам хозяин особняка Льёт Арктос и Вестар Селенарктос, Глава Дома Лунных Медведей.

Вестар Селенарктос был стройного телосложения с длинным носом и длинными конечностями. Он был высок, как и все медведи, только вот его можно было охарактеризовать словом — «тонкий». У него все тонкое — начиная от носа и заканчивая ступнями. Когда медведи его дома оборачивались то и морда у них была длинная, вытянутая, шерсть черная, только вот на грудке характерное белое пятно в виде луны. За что их собственно так и прозвали.

Он был самым молодым главой Дома Медведей. Моложе меня и Льёта, и вступил в эту должность совсем недавно. У меня с ним были ровные отношения, толи еще не успели испортиться, толи характер у нового главы был миролюбивый. Тем не менее, именно его мы выбрали четвертым, руководствуясь его молодостью, незапятнанной в этом ужасном деле репутацией и отсутствием явной заинтересованности. В силу молодости канцлером ему точно не быть, а поэтому он был ярым сторонником парламентских выборов. Да и одним из решающих факторов его согласия — была шумиха поднятая газетами вокруг этого дела. Как он выразился при встрече — «захотелось войти в историю». Я тогда хмыкнул. Ну, у каждого для этого свои способы.

Мы расположились в креслах и в комнату бесшумно вошли слуги, накрывая столик к чаю. А вслед за слугами вошла Асти вместе с Талеком, который увидев, что мы прибыли провел ее в гостиную. Мы встали, приветствуя мою жену. Она мило улыбнулась и, подойдя ко мне села рядом.

— Итак? — после обмена приветствиями, разлития чая по чашкам и ухода слуг спросил Аудун Макулосус.

— Итак. Расследование показало, что из восьми домов, к сожалению не запятнанными в этом деле оказались только три дома — Панды, Гризли и Лунный. Мой собственный Дом увяз в этом деле по самую макушку. Увы, моя сестра и брат принимали самое деятельное участие в этом деле. И как выяснилось именно мой предок и похитил в свое время Рог Медведя, который нам необходимо найти — начал я.

— Это доказано? — подал голос Вестар Селенарктос.

— Увы. У нас есть показания четверых членов этой банды-террористов «Свобода или Смерть» У нас есть тетради-дневники моего предка, где он описывает, и само похищение и причины и то, как Рог Медведя можно будет найти — подтвердил я факты.

— Ну, похищение дела минувших дней. И оно превратилось почти в историю. Участие вашей сестры, Гунны Ребекки, учитывая, что она сама стала жертвой, доказать — тоже довольно проблематично. Она ведь ни с кем кроме своего брата и сумасшедшей горничной не общалась? Показаний против нее нет. А его еще нужно поймать — сказал Льёт и я ему кивнул.

На фоне последних событий наше противостояние самом собой переросло в дружбу.

— А можно немного конкретики? Что мы можем предъявить четырём домам? — спросил Аудун Макулосус.

— Очковые, Губач, Барибал и Малый уже признали в напавших и похитивших мою жену членов своих домов. У нас есть тела нападавших, и есть четверо живых участников нападения. Они не отпираются и даже дали показания. В Столичном Доме Бируанг в оранжерее был найден этот цветок — Салатовая Хризантема Дарк. Ее, как выяснилось, обожает жена главы дома и мать Лейва Бируанг.

— Значит, Малый дом отличился больше всех? Именно Лейв Бируанг убивал? — спросил Вестар Селенарктос.

— Да. Брат и сестра Таларктосы нашли старинный дневник, и пришли в общество этих анархистов «Свобода или Смерть». Получили поддержку и приступили к поискам. Участие Ребекки никто подтвердить не может. На собрания она не ходила, и пока мы не найдем ее брата многое не ясно — ответил я.

— А зачем нам находить его …живым? Лишнее это на мой взгляд — буркнул Льёт.

Мы все переглянулись и старый Аудун Макулосус выразил общее мнение:

— Я думаю Бьорн, мальчик мой, никто по этому извергу отдавшему приказ убить собственную сестру плакать не будет. Погиб при задержании и всё? Не думаю, что это будет политически верно вмешивать Белый Дом Медведей в это дело.

— Слухи будут — не согласился