Факты, описанные в журналах частей, другими участниками, а также запись радиосообщений, отправленных штабом де Кастра в Ханой, по-видимому, свидетельствуют об обратном. На самом деле, лейтенант Люсьани и оставшиеся десантники его роты начали контратаку в направлении вершины «Элиан-2» вскоре после полуночи. В жестоком рукопашном бою этот смешанный отряд французов, марокканцев и десантников Иностранного легиона отбросил врага и гнал его вниз по склону вдоль Елисейских полей. По мере продвижения контратаки в бой вступили два танка из взвода Не, усиленные частью еще одной роты 1-го парашютного батальона Иностранного легиона, возглавляемой лейтенантом Фурнье. Когда рассвело, изможденные защитники ОП «Элиан» смогли взглянуть вниз на ковер из тел противника, устилающий склоны на всем пути от ОП «Элиан» до Лысой горы. Эта контратака вполне могла провалиться в особенно критический момент незадолго до полуночи, когда Лангле, измотанный и находящийся под огромным напряжением экстренных сообщений от пяти пехотных и артиллерийских батальонов, предположил что молчание Николя и 1-го батальона 4-го полка марокканских тиральеров с вершины «Элиан-2» означало, что часть была уничтожена. На самом деле, похоже, произошла временная ошибка в настройке длины волны, поскольку, хотя Лангле и не мог слышать Николя, тот был очень хорошо слышен Бижаром, находившемся в окопе на ОП «Элиан-4». К счастью, Бижар прослушивал как каналы «Элиан-2», так и командный канал Лангле, с которого около полуночи он принял приказ от Лангле артиллеристам продолжать непрерывный обстрел по центру «Элиан-2», именно там где Николя и марокканцы вели свой последний бой.

- Отставить всем, - сказал Бижар. - Это говорит Брюно. Николя все еще держится, и если вы его не слышите, это потому что у вас сбиты настройки канала, но одному ему до рассвета не продержаться. Я высылаю ему одну из своих рот.

После этого Бижар отправил лейтенанта Траппа и его роту на «Элиан-2». Не то, чтобы он сам не был атакован, потому что «Элиан-4» был теперь на передовой. Третья рота 5-го вьетнамского парашютного батальона вынесла на себе основную тяжесть сражения. Эта рота потеряла то, что она меньше всего могла позволить себе потерять: трех своих французских офицеров. Весь ее взвод тяжелого вооружения был уничтожен. Наконец, на «Югетт-7» выживший взводный сержант Турнер взял на себя оборону северного блиндажа и в ожесточенном рукопашном бою закрыл прорыв Вьетминя. В 05.30 «Югетт-7» снова оказался в руках французов. Хотя потери были тяжелыми (французы потеряют 2093 человека в период с 28 марта по 2 апреля), они снова предотвратили катастрофу. Сейчас трудно оценить, не сыграл ли полковник де Кастр особенно достойной роли в ту ночь с 30 на 31 марта, когда, по словам различных очевидцев, именно он решил не дожидаться утра для контратак на «Элиан-2» и бросил туда наспех собранные роты десантников и Иностранного легиона. По-видимому, катастрофические уроки ОП «Беатрис» и «Габриэль» не остались незамеченными французами: чем позже начинается контратака, тем больше времени у противника, чтобы закрепиться на захваченной позиции, прикрыть ее огнем своей артиллерии, а также усилить ее свежими войсками.

Самая большая работа всё еще была впереди. Дьенбьенфу никогда не будет в безопасности, если «Доминик-2» и «Элиан-1» останутся в руках коммунистов — особенно «Доминик-2», который с учетом его 505-метровой высоты доминировал над всей позицией. Перед тем, как свалиться от недосыпа (он был на ногах с рассвета 30 марта), Лангле вместе с де Кастром, Сеген-Паззисом и Бижаром решили провести полную контратаку во второй половине дня 31 марта, включая в нее практически всю 2-ю воздушно-десантную группу (6-й колониальный парашютный батальон, 8-й ударный парашютный батальон и части 5-го вьетнамского парашютного батальона), усиленную 3-м батальоном 3-го пехотного полка Иностранного легиона майора Гран д`Энона, который должен был пройти маршем весь путь с ОП «Изабель», вместе с танковым взводом лейтенанта Прео. «Бизоны» капитана Эрвуэ также будут брошены в бой, как и вся артиллерия, которую следовало поберечь. Артиллерия сильно пострадала под огнем противника. 30 марта из двадцати четырех 105-мм были в строю двадцать одна гаубица, а также три тяжелых 155-мм. На 31 марта в строю осталось восемнадцать гаубиц, две 155-мм и семнадцать из тридцати двух 120-мм тяжелых миномета. На 04.30 1 апреля, когда были подсчитаны потери предыдущего дня, Дьенбьенфу уведомил Ханой, что артиллерия находится «в очень плохом состоянии». С уничтожением еще трех тяжелых минометов в течение дня ее эффективность составила половину того, что было раньше. Также она потеряла убитыми и ранеными восемьдесят пять человек, что истощило расчеты до такой степени, что они больше не могли обслуживать имеющиеся орудия. Кроме того, артиллерия на 31 марта почти исчерпала свои боеприпасы: семнадцать 105-мм выпустили в тот день невероятные 13000 снарядов, в то время как тяжелые минометы выпустили 1200 мин, а оставшиеся 155-мм израсходовали 855 снарядов.

31 марта погода улучшилась. Днем дожди прекратились и в небе начали появляться С-119 с их американскими пилотами, а также французские «Биркэты» и «Хеллдайверы». Но то, чего с нетерпением ожидали де Кастр, Лангле и Бижар - десант подкреплений — так и не появилось. Последние французские воздушно-десантные батальоны, находящиеся в Индокитае, были теперь собраны в Ханое. Они также были, возможно, лучшими, состоящими из французов из метрополии и иностранных легионеров с солидной примесью маленьких вьетнамцев и усиленные оставшимися подразделениями 35-го воздушно-десантного артиллерийского полка. Несмотря на то, что части недавно участвовали в тяжелых боевых операциях в Лаосе, они были усилены вновь прибывшими подкреплениями и укомплектованы до полного штата. Первым из этих батальонов, был уже высаживавшийся в Дьенбьенфу 2-й батальон 1-го парашютно-егерского полка, продолжавший традицию смелых десантных операций, восходящую к британским краповым беретам Специальной авиадесантной службы во Второй мировой войне. Им командовал жесткий агрессивный майор Жан Брешиньяк (известный всем как «Брешь»), который недавно подкрепил свою репутацию, захватив в Лаосе весь штаб 325-й дивизии коммунистов. Следующим батальоном, намеченным для Дьенбьенфу был 2-й парашютный батальон Иностранного легиона майора Юбера Лизенфельта, с его смесью из бывших немецких нацистов, испанских анархистов и полностью аполитичных вьетнамцев. Наконец, был 1-й колониальный парашютный батальон, под командованием молодого капитана Ги де Базена де Безона. Это был отряд ветеранов, которые впервые высадились в Индокитае в феврале 1947 года, а теперь находились во Вьетнаме во второй командировке. Имея в составе 911 человек, из которых 413 были вьетнамцами, это был самый большой воздушно-десантный батальон в Индокитае.

Еще вечером 30 марта де Кастр запросил выброску с парашютом дополнительного батальона, но запрос был временно отклонен,