Алексей перешел на нос судна. Из-под форштевня летели брызги морской воды. Напряжение после боя отпустило. Все же опасность была велика, но гоплиты оказались на высоте, чему Алексей был рад.

Корабль носом уткнулся в берег. Поторопился кормчий, правее, стадиях в пяти-семи были рыбачьи мостки. Сооружение хлипкое, но все же удобнее на берег сходить. Зато впереди домики. Бухта в Гермонассе удобная и мелкая. Большим кораблям с солидной осадкой к берегу не пристать, еще на подходе сядут на мель. С одной стороны, хорошо: что здесь делать военным кораблям или большим торговым судам?

Вокруг селения местность ровная – ни холмов, ни гор, зато лес. Можно сказать, курортные места. Воины на палубе толпились, разглядывая селение.

– Нравится? – спросил Алексей.

– Как в моей родной Фессалии, – воскликнул кто-то.

Сбросили трап, гоплиты спустились на берег. Несколько воинов Алексей оставил на судне, большинство пошли в селение. И Алексей пошел, интересно посмотреть. Многие селения с коренным населением, греками, дожили до поздних времен, например Анапа, Фанагория, Феодосия, Пантикапей, пережив нашествия печенегов, монголов, Тамерлана и еще бог весть кого. И уцелели.

Чем дольше осматривал Гермонассу Алексей, тем больше мрачнел. Место для селения выбрано хорошее, речка есть, лес, море, дома из местного камня – ракушечника, гореть не будут, как деревянные на Руси.

Гоплиты рады, им нравилось. Алексей же задавался вопросом: зачем он здесь? Чем будет заниматься? Когда Александр завоевывоевал Персию и другие страны, было понятно: себя попробовать, адреналин сбросить. Великие свершения полководца закончились, начинались войны за раздел империи, которые славы не принесли никому, лишь потери.

Он воин по характеру, умениям. В Гермонассе только рыболовством или землепашеством заниматься можно. Для пропитания или развлечения – охота. Так ведь не лучник он, а с мечом на кабана не пойдешь, копьецо нужно.

Воины все как один одобрили место и селение, выгрузили пожитки, деньги, оружие. Алексей расплатился с кормчим, забрал кожаный мешок с деньгами и сошел на берег. Судно отчалило. Алексей и воины смотрели на уходящий корабль. Рвалась последняя нить, связывающая их с прежней жизнью.

Отошли подальше от уреза воды. Воины поставили палатку Алексея, сложили туда деньги. Палатка невелика, если дождь, может укрыть дюжину. Раба Хасана он отправил на другом корабле, а можно было отпустить, дурака свалял.

Эх, надо было не отпускать корабль, заплатить еще денег, осмотреть Фанагорию, да и Танаис на реке Сиргис[19]. Вдруг прогадали, высадившись здесь?

Разочарование подкатило. Главные события уже прошли, и он был их участником. Захотелось к Наталье, в свою квартиру с удобствами, с магазином по соседству. Что его здесь держит? Уже ничего!

Воины пошли в селение искать харчевню. Он же оделся, как в бой. Кожаный нагрудник, шлем, мечом опоясался. Из кожаного мешка несколько золотых и серебряных монет за нагрудник сунул. Золото – Наталье в подарок, серебряные драхмы – на память.

Выудил из кожаного мешочка на шее перстень и артефакт, потер камень. Привычный треск – и он в своей прихожей. Как долго он не был дома! Девять лет, да с прицепом. А на мебели ни пылинки, потому что знал уже – в его времени, в двадцать первом веке, несколько часов прошло.

Боевое облачение снял, определил в кладовку. Наверное, стоит отнести в музей, в дар. Настоящих вещей эпохи Македонского, считай, уже не осталось. Выложил на столик трюмо золотые монеты. Хочет Наталья, пусть в скупку сдаст, получит деньги, а ежели оригинальностью блеснуть, так закажет у ювелира цепочку на шею с монетами Александра. Кто в курсе, кто понимает – коих не много, – будут в культурном шоке.

Хлопнула дверь, вошла жена.

– Алексей, ты дома?

– Дома! Где мне еще быть?

Теперь отдыхать до новых приключений. Неделю? Год?