— Ничего нет? — Немного расстроено пробормотал Стефан, наблюдая за тем, как черепа бороздит глубины океана, постепенно удаляясь все дальше и дальше от того места, где ящик с ней опустился на дно.

— Ну как же ничего? — Не согласился с ним Олег, внимательно изучая глубоководный подводный мир, который оказался вовсе не таким безжизненным и мертвым, как можно было бы ожидать на расстоянии многих километров от солнечного света. Видимо сказывалось наличие где-то рядом мощного магического источника, и привлекающего к данному участку океана левиафанов. — Вот эти пятнышки, видимые не только за счет жизненной энергии, но и обычным зрением — какие-то рыбы, имеющие органы для биолюминесценции. Там ракоскорпион двухметровой ширины по песку пробежал, на ходу подбирая из дна не до конца прогнившие тушки тех, кто больше не плавает. Здесь актинии ну очень гигантские, энергонасыщенные и наверняка плотоядные щупальцами колышут во все стороны, и от них лучше держаться подальше…

— Где остатки города атлантов? — Переформулировал свой вопрос толстяк. — Было бы интересно сравнить их с гиперборейскими руинами…Ну, в смысле остатками царства Кащеева.

— Примерно через полтора километра к западу они должны быть, но ты там ничего интересного не увидишь, — откликнулся Олег, продолжая вести свою марионетку среди чудес и опасностей подводного мира. Искать руины города атлантов, расходуя отнюдь не бесконечный ресурс артефактов, он не собирался. Там банально не было ничего примечательного в плане археологии…Ну, археологии этого мира, считающей воистину ценными артефактами не красивые глиняные черепки или там сохранившие свой рисунок монетки, а какой-нибудь магический артефакт, при помощи которого можно снести с лица земли парочку городов или там чью-нибудь полубожественную морду начистить. — Только битый камень, который за тысячи лет основательно занесло илом. Система самовосстановления в этом городе если и была, то крякнула вместе с ним…И все интересное из конкретно этих руин вынесли не то, что до нас — король йогов в пору своей молодости нифига уже не обнаружил, поскольку кто-то ушлый и чувствующий себя под водой как дома задолго до него обобрал всё сокровищницы и даже руины обычных домов раскидал, чтобы до похороненных под ними останков добраться…

Глаза существа, ныне имевшего с обычной морской черепахой главным образом лишь внешнее сходство, засекли скопление жизненной и магической энергии, стабильно находящееся на одном месте. И находящееся вместе с тем где-то далеко, очень далеко, ибо по ходу движения марионетки ничего в нем особо не менялось. Но раз эту аномалию создание Олега сумело почувствовать за километры, то значит, она была по-настоящему масштабной. А в этом месте быть большим и никуда особо не дергаться мог позволить себе лишь один из обитателей моря. Левиафан.

Глава 16

Глава 16

О том, как герой беседует с матерью-природой на её языке, не хочет любоваться на котиков и теряет дорогой артефакт.

Плывущая по океану прямо к замершей на одном месте титанической громаде черепаха внезапно резко дернулась и сбилась с пути, и если бы она была жива, то ощущения испытываемые ею следовало бы назвать болью. Но с учетом напрочь мертвого мозга, угнездившегося тем не менее в окружении вполне живых тканей, это был скорее отчет о повреждениях, в котором и необходимости-то особой не имелось. Все нужное уже сказало облачко крови, окутавшее крупное и могучее, но отнюдь не непобедимое пресмыкающееся, да пронесшаяся вплотную к панцирю акула, жадно давящаяся куском откусанного ласта. Причем далеко морская хищница естественно не уплыла — дожевала то, что смогли слету отхватить её бритвенно острые зубы, развернулась и пошла на новый заход. Безуспешный, ибо под руководством Олега марионетка живо втянула все выступающее в панцирь, но то ли уже пролившаяся кровь эту рыбу сильно взбудоражила, то ли ей просто понравился вкус, но за второй атакой тут же последовала третья. А потом четвертая, пятая, десятая…

— Ах ты блин! Да отцепись уже! — Шипел Олег, заставляя находящуся в глубинах моря черепаху поглубже вжиматься в свой панцирь всеми ластами и головой, дабы большие треугольные зубы в очередной раз цапнули лишь прочнейшую кость, но не мягкую плоть, путь и нафаршированную местами ценными артефактами. — Вот какого ты ко мне так прикопалась, дура малолетняя⁈

— Дык, Олег, а почему ты решил, что это, стал быть, акулячься маленькая девочка? — Осторожно поинтересовался Святослав, с любопытством рассматривая относительно скромных габаритов белую акулу, которая кружила вокруг модифицированного человеческим разумом и руками пресмыкающегося, так и норовя оттяпать своей пастью высунувшийся из-под панциря ласт. А не высовывать их хоть ненадолго было нельзя — без новых гребков марионетка потихоньку шла ко дну, где всякие подозрительные ракоскорпионы ползают. В рыбине было всего-то метра два, пусть и с хвостиком, но наглости у неё оказалось словно у какого-нибудь легендарного кархарадона, достойного сниматься в фильмах ужасах и охотиться за мимопроплывающими яхтами.

— Потому как вырасти эта тварь может раз в десять больше…И мальчик уже понял бы, что ему тут ничего не обломится, после чего свалил другую добычу искать! — Почти прорычал чародей, чья марионетка из-за вынужденной неподвижности и продолжающейся кровопотери все уверенней и уверенней опускалась на дно, теряя драгоценное время, а также становясь куда более привлекательной мишенью для других морских хищников. А хищниками в море были, в общем-то все…Ну, может кроме растений. И руководствовались они в основном одним и тем же правилом: если в рот пролезло, значит съедобно. Ядовитые или чересчур колючие исключения встречались редко. — Ну всё, гадина, сама напросилась! Получай!

Передние лапы черепахи слегка высунулись из-под панциря, и заметившая это хищница тот час же рванула вперед, нацеливаясь отхватить левую своей огромной разинутой пастью…Вот только в последний момент ласта шустро втянулась обратно в костяную скорлупу, оставив на своем месте маленький подарочек. Комочек льда, который растопырился своими иголками во все стороны подобно морскому ежу, и который Олег создал через свою марионетку. Хапнувшая «добычу» рыбина пронеслась мимо, мотая башкой и пытаясь разорвать на части то, что попало в её прожорливый рот…А потом болевые сигналы видимо добрались до мозга. Ну или в пасти, что оказалась изнутри исколота и изорвана острейшими лезвиями, по прочности не сильно уступающими металлу, стало слишком солено от собственной крови. В любом случае свой аппетит хищница мгновенно утратила, позабыв о черепахе и рванув куда-то вдаль и вверх, чтобы уже спустя пару секунд затеряться в морской глади.

— Дык, Олег, а чего ты, стал быть,