адского пламени, начинают кидаться с угрозами, обвинениями, с насилием на "богохульников", якобы посягающих на Святыни Его… Не понимая, не осознавая того, что всё и вся может быть Освящено Им через Веру Любящих Его! Как Святым для нас является: это! – слегка приподнял Павел в руке Плащаницу, – и это! – сделал он то же самое с Чашей, – и многое другое, что Он пожелает Освятить по Державной Воле своей! Как Он Освятил своим Духом нашу Матушку! – поклонился один из безчисленных сыновей всхлипнувшей и протестующе махнувшей на него рукой Матери Бога, – как Он Освятил своим Духом позорный крест, превратив его в Святое Распятие, которым оставляются и прощаются грехи наши перед Ним. Как Он Освятил своим Духом кровь человеческую, бывшую до этого скверной, требующей очищения после прикосновения к ней… Нет, братия…, и сёстры наши, простите ради Христа, всё время забываю о вас, по привычке дурацкой, фарисейской… Нет, не Поклоняемся мы ни Кресту, ни Воскресению, ни Вознесению Его, но Богоявлению Его в нас и вне нас через Духа Святого Животворящего! Богу Любящему нас грешных и недостойных этой Любви, только ему мы Поклоняемся! Всё остальное без явленной внутри и вне нас Любви Божьей – пустота и погибель! О чём и расскажет сейчас вам Ванюша, а я устал что-то…, простите меня, друзья мои…

Ободряюще приобняв, притиснув к себе обессиленно-изнемогшего собрата, Пётр "насмешливо" пророкотал:

–Да уж! Проблема восприятия – это ещё та задачка! Попробуй увидеть окружающее тебя в истинном свете, без Спасителя, который есть Свет от Света, всё вокруг освещающий и мрак прогоняющий? А когда в Темноте, без Него, так чего только не померещится, чего только не увидится… – тяжело вздохнув, потрепав по голове как мальчишку, рано поседевшего, осунувшегося от безпрестанных трудов Посланника, – да и то сказать, вот посмотг'ишь на Савла, ну смог'чок смог'чком, смотг'еть не на что! А как пг'очитаешь написанное им, или гх'овог'ить начнёт! Богх'атырь! Витязь могучий и смелый! Давид пг'оивостоящий Гх'олиафу! – поглаживая по спине рассмеявшегося друга, окинув взглядом заулыбавшиеся, расслабившиеся лица, посмотрев на сидящего чуть слева и сзади, – давай Ваня, твоё Слово…

––

Послушно вставший после слов Петра молодой, но уже седеющий мужчина, как бы умываясь растерев ладонями посечённое скорбными складками лицо, задумчиво посмотрев на ободряюще улыбнувшуюся ему Марию, начал:

–То о чём я хочу поведать вам, ужасает до глубины души, но… Если б я только один узнал это, если одному мне было это видение, то возможно и промолчал, и не записал бы его. Но когда пришли наши братья из церкви Александрийской и выяснилось… О, Господи! Как же тяжело было Ему, знающему всё!, всю историю человечества живущего на этой земле от Начала и до Конца Времён! Савл прав мы не должны, не имеем такого Права, опускать руки в отчаянии от того, что когда то, после нас, то что было заповедано Им исказится до неузнаваемости. Когда Именем Его будут твориться страшные беззакония и немыслимые кровопролития! Когда достигнувшая великого могущества и силы церковь "последователей" Его разделится сама в себе на множества и множества противоречащих друг другу толков…, ну это то нас вообще не должно удивлять, это уже сейчас вовсю…, вспомним сколько было споров об обрезании, да и те вопросы с которыми пришли к нам Апполос и Фаддей…, больше недели мы их с молитвой разрешали… Кстати, я ведь хорошо знаю их обоих, ещё с тех времён, ещё до Призвания их Спасителем к Служению. Два совершенно разных человека, абсолютно непохожих друг на друга. А сейчас? Не знаю как у кого, а у меня, когда я на них смотрю, такое впечатление, что передо мной братья-близнецы! – обвёл Иоанн взглядом одобрительно-согласно закивавшее Собрание, усмехнувшись на недовольно-несогласную "перебранку" между собой Епископа и Дьяка, продолжил, – воистину!, для Господа нашего нет ничего невозможного. Но сейчас не об этом, а о той великой опасности, через которую придётся пройти той большой части последователей Его, которые будут жить на Заходе солнца. Предводители церквей которых, сделают предметом поклонения Святое Распятие, введут обязательное, насильственное безбрачие и девство для якобы "служащих" Ему, объявят земным Воплощением нашего Симона – предстоятеля своего… – посмотрев на обречённо-горестно качающего головой Петра, успокаивающе улыбнувшись испуганно хлопающим глазами женщинам, остановившись взглядом на радостно зардевшейся и сразу же стыдливо опустившей голову молодой жене, глубоко, как перед глубоким нырком вздохнув, Богослов заговорил…

––

[—Франциск, ну и нафига ты меня сюда притащил? —подвыпивший молодой повеса толкнул локтём в бок своего друга, – наверняка, это одна из многих оболганных, оговоренных женщин, из которой эти собаки бешеные, под пытками вырвали признание во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Стоящий рядом с ним, богато и изысканно одетый красавец, на которого неприкрыто глазели, чуть ли не облизываясь от вспыхивающего внутри вожделения, находящиеся вокруг молодые женщины и девушки, пожал плечами:

–Да ладно тебе! Проветримся хоть немного, а то сколько уже можно? Неделю практически из постелей не вылезаем. Они нам даже поговорить друг с другом не дают, только от одной "убежишь", сразу же другая, задыхаясь как после долгого бега, на грудь "кидается"… Они у меня уже все перед глазами сливаются, все на одно лицо стали… От запаха, во время постельной страсти от них исходящего, меня уже тошнит! А тут хоть свежего воздуха глотнём.

Роман иронично рассмеявшись, похлопал сильной ручищей по плечу своего "собрата" по безудержному разгулу:

–Ага! Ага! Только в толпе, на городской площади тебе от них и спрятаться, дружище. Ты только посмотри!, глянь, что вокруг тебя уже творится! Когда мы только пришли сюда, ещё ничего, ещё нормально было, а как они тебя разглядели, так как мухи на мёд. Вон сколько их вокруг теснится! – попытался привлечь внимание юноши "наставник" светской жизни, – глазёнки на тебя вытаращили, ротики поразевали, "слюна по колено", "голод утолить" желающих целое море! Сказать откуда, с какого места каждая из них сейчас тебя "опробовать" хочет?

Разражённо сбросивший движением плеча тяжёлую руку друга-телохранителя, сильного и опытного воина нанятого его отцом для своего спокойствия, молодой шалопай покосившись на обращенные к нему женские лица, недовольно сморщился:

–Пипец какой-то! Зря я тебя не послушался, надо было на самом деле на балкон пойти… Но они все слишком далеко от будущего костра, а мне хотелось… А вдруг это один из тех случаев, про которые ты мне рассказывал! Вдруг это настоящая?

Стоящий рядом сильный и смелый мужчина, быстрым и опытным взглядом окинув топчущуюся вокруг толпу и успокоенно кивнув сам себе, подтверждая отсутствие опасных для его