Одетый в застиранную до белесости рясу, седой длиннобородый мужчина, подойдя к заплаканной, трясущейся от пережитого ужаса валютной проститутке, присев перед ней на корточки посмотрел снизу вверх на её лицо:

–Какая же ты красавица! – в восхищённо рассматривающих опухше-отёкшее личико девушки, красно-воспалённых глазах мужчины не было ни тени неискренности. Взяв обеими своими скелетно-худючими ладонями ухоженно балованные руки арестованной, освободив их от тлеющего между пальцами окурка, поднёс их к лицу и поочерёдно поцеловал:

–Не поп я, Машенька! Если ты имеешь в виду просто священника, я Монах! – в устремлённом на провинившуюся перед Богом взоре явно читалась материнская жалость, Любовь и Нежность к глупому, тяжко покалечившему себя непотребной шалостью, родному дитятку. Взвывшая нечеловеческим голосом, внезапно всё и вся осознавшая чуть было не превратившаяся в Ведьму Девочка, соскользнув со стула, больно стукнувшись коленями о кафельный пол, упала в объятия Ученика Хранителей.

–Ну, ну, ну, маленькая моя, глупенькая моя девочка… – ласково зарокотал незнакомо-непринадлежащий монаху голос, – не удалось им их злодейство, не удалось на этот раз, не Пропала ты, не Погибла, Слава Богу! – нежно и ласково поглаживая по голове как напроказившего и раскаивающегося ребёнка, – а рассказать о том, что произошло с тобой надо, не мне и не этим строгим, сердитым дядькам это надо, – указал он глазами на полковника и присевшего сбоку стола, неслышно зашедшего вслед за ним генерала, в такой же невзрачной форме без знаков отличия, – мы то знаем, что с тобой и твоими подружками произошло… То же самое, что уже тысячу лет у нас на Руси происходит… И вина за что, на нас, на духовенстве лежит, не умеющем, не могущем дать народу нашему должного духовного питания, умности способной противостоять тем кровавым мерзостям, которые творятся на нашей родине из века в век. Ну?, что, доченька?, сможешь?, осилишь это?

Проплакавшаяся, успокоенно-ощутившая себя в "надёжных руках", девушка послушно встав с пола вместе с Верным Ему, терпеливо-доверчиво, как маленький ребёнок, высморкавшись в извлечённый неведомо откуда лоскут ткани, присев на краешек стула, не отпуская, судорожно стискивая время от времени обеими руками кисть стоящего рядом с ней, внимательно слушающего монаха, заговорила холодно-спокойным тоном пристально вглядываясь в стенографические знаки записывающего её показания полковника:

–Они представились Хасану, как врачи с международного симпозиума врачей, сказали что берут нас всех троих…, баксов они отвалили за каждую! Да мне год надо за столько, "раком", ни на минуту не разгибаясь, стоять!

Откашлявшийся грозный полковник, строго осадил:

–Маргарита Сергеевна, ни меня, ни товарища генерала, ни тем более Владимира Владимировича, сумма предложенная вам не удивляет, потому что за душу Избранных Его, сатана готова дать какое угодно количество золота… История даже знает пример, когда все богатства этой планеты за такую сделку предлагались… Но сейчас не об этом, не отвлекаемся, давайте без сантиментов…

Ошарашенная новыми для неё сведениями девушка продолжила:

–В-общем, повезли они нас куда то на окраину, в захолустную кооперативную гостиницу, Хасан с охраной за нами, не обманул, да и нужны мы ему, – горько усмехнувшись, – а как же, три "курицы несущие золотые яйца"…, он нам ещё так ободряюще помахал, когда мы в номер по лестничке поднимались… Ну мы там, пока эти двое "врачей", чего то на полу номера чёрным мелом, дурь какую-то малевали, по рюмашке "водовки" хряпнули, "зубным порошком" закусили, так нам захорошело…, а то "на измене" прям были после того, как Хасан предупредил, что врачи мол, они, паталогоанатомы, и их, традиционным аналом не удивишь, то будет немного садо-мазо… Музычку ещё так, на полную громкость, стерео у этих там было, такое "крутое"… Сначала всё было почти как обычно…, миньет…, трах-бах…, ну всё такое… Потом нам с девками не по себе стало, Верка мне, когда "на горшок" в толчок зашла, а я там немного "передохнуть" пришкерилась, чего это говорит такое с этими двумя, что-то не так говорит, третий час они нас во все дырки "долбят", регулярно кончая, а хрены у них как стояли, так и стоят, и они не "поникают", не успокаиваются, как обычно это с мужиками бывает, а только всё сильнее и сильнее "разгораются"! И тут Надюха заорала от "оргазма"…, последний раз в жизни… Верка то туда, к ней на помощь бросилась, они между собой большие подруги были, а я то так, только "по работе"… И тоже как заорёт, на пол грохнулась и как эпилептик… Не знаю чего уж там она увидела… Я сразу же дверь на защёлку и в угол в душевой…, там меня менты и нашли… Вот и всё, чего там ещё рассказывать…

Всхлипнувшая вновь задрожавшая, заблудшая овца, потянулась за Защитой и Спасением:

–Батюшка, как мне теперь?…, что со мной будет?…

Уверенно и серьёзно посмотревший на собеседников монах, честно пообещал:

–Я тебя не брошу! Сейчас ты пойдёшь с медсёстрами, они дадут тебе успокоительное и ты поспишь. Потом я тебя отсюда заберу и увезу в то место, где ты будешь в полной безопасности, где тебя окружат искренней любовью и заботой. Веришь мне? – ощущающая себя под Защитным Покровом девушка согласно закивала, – ну вот и Славно, а теперь иди, нам тут немного побеседовать надо…

Сидящий сбоку стола генерал остановив предупреждающим жестом, двинувшихся было от двери двух дюжих мужиковатых медсестёр, обратился к Богоспасаемой:

–Маргарита Сергеевна, вы ничего необычного в самом начале вашей "пирушки" не заметили? Да-да, я понимаю, что всё произошедшее с вами, в высшей степени необычно, но всё-таки?

Задумавшаяся на мгновение, бывшая путана сбивчиво пролепетала:

–Когда ещё только всё начиналось, они прежде чем выпить по полстакана водки, достали и съели из малюсенькой такой стеклянной баночки, по кусочку какого-то сырого мяса… Там, по-моему, всего то два кусочка и было… Верка ещё помню заржала, говорит, нормальные мол сначала бухают, а потом закусывают, а у вас наоборот… А они ей, мы мол говорят, ненормальные…, и поцеловались взасос друг с другом… Потом повернулись к нам, а них вокруг рта и подбородки красные… Фу какая гадость!

Вздрогнула всем телом прошедшая через немыслимое Испытание, обречённо отдаваясь в руки подхвативших её подмышками медсестёр.

Проводивший взглядом скрывшихся за дверью женщин, генерал вопросительно посмотрев на монаха, "присядешь ты или нет?!", получив отрицательное покачивание головой повернувшись всем крепко сбитым корпусом на протестующе закряхтевшем стуле, к устало-измученному безсонной ночью полковнику, "приказал":

–Ну давай, Юрьич, докладывай чего там…, по порядку желательно…

Недовольно крутнувший седой головой полковник, выдохнул:

–А чего там докладывать, Николаич? Всё как обычно… Ну почти… Аварию с гибелью