мне нужно, чтобы Фабиано благополучно вернулся ко мне.

ФАБИАНО

Предательство.

Я нарушил кодекс чести, убив товарища Каморры.

Ради Леоны.

Глядя на тело Сото, я обдумывал варианты. Конечно, я могу заставить его исчезнуть. Никто не будет скучать по нему, и меньше всего по его съежившейся жене. Но Римо вряд ли поверит, что Сото дезертировал. В конце концов, этот человек был ему предан.

— Черт побери, — пробормотал я. Лояльность.

Я поклялся в верности Каморре и Римо. Клятва, которая значила для меня все, но защита Леоны сделала мою клятву невозможной.

Римо плевать хотел на Сото и на то, что я его убил, но ему будет не все равно, что я буду убивать людей без его прямого приказа.

А сегодня вечером был ужасный бой Боулдера. Вполне возможно, что Римо тоже что-то заподозрил. Боже, Леона. Почему она должна ставить деньги? Почему она вмешивается в дела, о которых понятия не имеет? Потому что я загнал ее в угол, а загнанные в угол собаки пытались укусить. Черт!

Я мог бы попытаться свалить неудачу Боулдера на Сото. Сказать Римо, что он накачал его наркотиками и что я убил его из-за этого. Но Сото не был заинтересован в изменении результата боя. Он не делал ставки, ни один член Каморры не делает ставки, если они знали, что для них хорошо. Но Леона знала, и Гриффин расскажет Римо, если тот спросит.

Я схватил Сото и потащил к своей машине. Парковка была пуста, но если бы я потратил больше времени, стоя вокруг и ища решение этого беспорядка, в котором я был, это могло бы в конечном счете измениться.

Я положил тело Сото в багажник и уехал из города в пустыню. В багажнике рядом с запасным колесом лежала лопата.

Найдя подходящее место, я припарковал машину, вытащил из багажника лопату и с силой воткнул ее в сухую землю. Мне потребовалось несколько часов, чтобы выкопать достаточно глубоко, чтобы спрятать тело. И вся тяжелая работа в конце концов может оказаться напрасной.

Я был весь в грязи и поту, когда наконец отпер квартиру вторым ключом. Внутри было тихо. Я закрыл дверь и направился к бару. Я не стал утруждать себя стаканом, вместо этого сделал большой глоток виски из бутылки. Ожог от алкоголя рассеял туман усталости.

Леона появилась на верхней площадке лестницы, освещенная мягким светом из спальни. На ней была одна из моих рубашек. В ней она казалась маленькой. Уязвимой.

— Фабиано? Это ты? — нерешительно спросила она. Я сделал еще глоток.

Я поставил бутылку на стойку и направился к лестнице, потом взял их одну за другой. Леона окинула взглядом мой помятый вид.

— Я волновалась, — сказала она, когда я остановился на две ступеньки ниже, и мы оказались на уровне глаз.

— Нужно время, чтобы похоронить тело в сухой почве пустыни, — сказал я хриплым от виски голосом.

Она кивнула, как будто знала, о чем я говорю.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже жаль, — выдавил я.

Ее рот приоткрылся.

— Да?

— За то, что заставил тебя думать, будто у тебя нет выбора, кроме как сделать такую глупость, за то, что ты не можешь прийти ко мне за помощью. Не за убийство твоего отца. Я бы сделал это снова, если бы это означало защиту тебя.

Она отвела взгляд, грудь тяжело вздымалась.

— Похоже, тебе не помешает душ.

Я криво усмехнулся.

— Мне бы сейчас многое пригодилось.

Она наклонила ко мне голову, заглянула в глаза, но ничего не сказала.

Я прошел мимо нее в спальню и направился в душ. Я вылез из одежды. Они были покрыты пылью и кровью Сото. Мне придется сжечь их завтра. Не то чтобы это имело значение. Я шагнул в душ. Леона стояла в дверях, наблюдая за мной. Я не сводил с нее глаз, пока горячая вода лилась на меня. Мне нравилось видеть ее в моей рубашке. Я бы предпочел ее голой.

Сегодня все изменилось. Я сделал выбор и выбрал Леону. Поставив ее выше Каморры, и Римо. То, что произошло в подвале, Римо мог не заметить, но сегодня я убил одного из его людей, чтобы защитить женщину.

Нет. Этого он никогда не простит и не поймет. Он не умеет прощать. На его месте я бы себе этого не простил.

Я выключил воду. Леона взяла полотенце и протянула мне. Ее взгляд скользнул вниз по моему телу, затем вернулся к лицу. Я хотел ее. Я хотел, мне нужен был какой-то маленький знак, что я сделал правильный выбор. Черт.

Я неохотно вытерся и бросил полотенце на пол. Леона не шелохнулась, когда я приблизился к ней, сжал ее бедра и наклонился к ее губам для крепкого поцелуя. Мои пальцы на ее талии напряглись, когда она поцеловала меня.

Я повел ее назад, из ванной к своей кровати. Она не сопротивлялась. Ее ноги ударились о спинку кровати, и она упала навзничь.

Моя рубашка задрала ее бедра, показывая, что на ней не было трусиков. Я резко выдохнул. Мой член уже был твердым. Я хотел, наконец, быть в ней. Должно быть, она тоже это видела, но в ее глазах была только нужда, а не страх. Я забрался на кровать и двинулся между ее ног, затем раздвинул их и опустил свое тело поверх ее.

Она напряженно вздохнула, но не оттолкнула меня и не запротестовала. Я снова поцеловал ее, пробуя языком ее рот. Мой член прижался к ее бедру. Небольшое движение моих бедер, и я буду похоронен в ее плотном жаре.

Она подняла руку, ту, что с браслетом, и провела ею по моим мокрым волосам, с которых капала вода на наши лица.

Я отодвинулся на пару дюймов.

— Почему ты не заложила его на ставку?

Она проследила за моим взглядом.

— Я не могла этого сделать. Потому что ты дал мне.

Черт. Выражение ее глаз.

— Я думал, ты меня ненавидишь. Вот что ты сказала.

— Я пыталась. Но… — она замолчала. — Ты снова спас меня. Ты единственный, кто заботится обо мне настолько, чтобы рисковать ради меня. Это жалко, но есть только ты.

Я не мог ответить на ее эмоциональные слова. Ничего, что могло бы воздать им должное.

— Я хочу тебя, — прошептал я ей на ухо и добавил еще тише. — Я нуждаюсь в тебе.

Она посмотрела мне в глаза. Она не могла перестать искать что-то, даже после всего, что случилось.

Она слегка приподняла бедра, заставляя кончик моего члена скользить по ее