— Я об этом и беспокоюсь, — невозмутимо отрезал Лутан, — публика на этакое чудо валом повалит глядеть, что на твоих фигляров в базарный день, а у меня столиком меньше в зале.

Произнеся суровую отповедь, кабатчик неторопливо развернулся и побрел за стойку. Его согбенная спина, казалось, источала негодование по поводу нарушенного порядка. Торкер гыгыкнул, Хромой, загадочно улыбаясь, заметил:

— Суровый дядя.

— Ну, чего он? — чародей притворился, что обижен. — Чего они все, сговорились, что ли? Этот ваш правитель…

— Глава совета Тевелас, — подсказал Ральк.

— Ну да, этот… Теперь здесь старичок: балаганный фигляр, балаганный фигляр… Я — величайший маг из живущих ныне!..

— Не расстраивайся, — утешил Хромой, — если проживешь еще лет пятьдесят, то станешь выглядеть под стать собственным заслугам… Хотя, скорей, тебе столько не протянуть, нет. Говорят, Гилфинг положил каждому из нас предел в произнесении лжи. Кто исчерпал отпущенное число врак, тот не жилец. Ты стремительно катишься к бездне, Великолепный. Остерегись!

— Ладно, может, перейдем, наконец, к делу?

Но перейти к делу сразу не удалось, появилась молоденькая подавальщица с подносом. Опустив поднос на край стола, женщина принялась сгружать миски со снедью. Торкер ткнул Ралька локтем:

— Узнаешь? Ты ее вином еще потчевал. На крыше.

Десятник, приглядевшись, узнал в подавальщице давешнюю неудачливую самоубийцу. Вдова смутилась и принялась переставлять блюда на стол вдвое скорей. На стражников она старалась не глядеть.

— Узнаю, — буркнул Ральк.

— Ничего, не смущайся, я Сирине не скажу, что ты с Китой вино пил и в Оране ее самолично купал.

— Да ну тебя, Торкер. Решили же — о деле говорить.

— Нет, погоди, — вмешался маг, — я тоже хочу послушать, что за история такая с купанием. А то надо мной посмеялись…

— Давай я лучше расскажу, как я с Торкером познакомился. Случилось такое как раз здесь, в этом самом заведении, только оно еще не называлось «Медный грош», вывески не было. Так вот…

— Ладно, — перебил будущего зятя Торкер. — Так и быть, о деле, так о деле.

* * *

— Ладно, — покладисто согласился Ральк, — о деле, так о деле. Может, мастер чародей расскажет, что ему известно, и что еще желательно знать…

Снова появилась Кита, теперь она принесла вино и стаканы. Быстро расставила посуду и торопливо скрылась.

— У меня была нынче непродолжительная беседа с этим вашим старичком, Тевеласом. Он сказал, что на город нападает… как же он выразился-то?

Чародей сморщился, припоминая. Торкер тем временем наполнил стаканы и объявил:

— Ну, с удачным прибытьицем, стало быть, и за знакомство…

— Да, сказал так, — продолжил Великолепный, пригубив вино, — сказал… Порождение Мрака, Тварь из Бездны, приходящая с приливом! Это, разумеется, звучит куда как заманчиво, но когда я поинтересовался, сколько лап у Твари и какой длины ее клыки…

— Да брось, — махнул рукой Торкер, — ее ж никто не видел, эту Тварь. И ни клыков, ни хвоста у нее, должно быть, не имеется… Ральк, расскажи про сундуки.

— Сундуки? — маг оживился и снова отхлебнул вина.

— Тварь проламывает стену дома… — принялся рассказывать Ральк.

— Обращенную к реке, — вставил Торкер, разливая вино по стаканам. Все, кроме мага, уже справились со своей порцией.

Десятник продолжил:

— …Убивает всех, кого застигнет на первом этаже, и взламывает сундуки.

— Ого! — заметил маг. — О сундуках мне ничего не говорили. Это сразу меняет дело.

— А что тебе говорили? — поинтересовался Хромой.

— Что Тварь разрывает людей на части, а потом в бешенстве крушит мебель. Она одержима страстью к убиению и разрушению. Да мне много всякой ерунды говорили… такой, в которую разумный человек не поверит. А ты говоришь, мастер, только сундуки?

— Именно. Ломает сундуки, забирает все ценное. Тварь убивает всех, кого увидит, не обязательно разрывает, а просто спешит убить. Она не разбирается в средствах, но всегда спешит. Первого, кто пал ее жертвой, она попросту хватила о стену и тут же о нем забыла, кинулась искать припрятанную казну. На складе было дело. Сторож на складе…

— Да, ваш капитан мне рассказал… сторож. Но казны не было… Или ее прикарманили стражники, производившие обыск? — чародей внимательно посмотрел на десятника.

Тот спокойно встретил взгляд Великолепного.

— Меня там не было, но, я слышал, сам купец осматривал место убийства со стражниками, сержантом Грейстом и другими… Он же и сказал, что похищено совсем немного, да еще шелк.

— Шелк?

— Эльфийский шелк. Запретный товар, скорее всего, контрабанда.

— Я так думаю, — вмешался Торкер, — что купчина мог и не говорить о шелке. Это его шаг к сотрудничеству был. Мы ж тогда не знали про Тварь. Купец думал, что кто-то из конкурентов. Или, может, контрабандисты, у которых он шелк приобрел, да мало ли. Вот он и признался нашим, что со склада эльфийский шелк украден. Ну, чтоб быстрей нашли вора и убийцу. Если б ему о Твари кто сказал, купец не стал бы ничего говорить. Он думал, кто-то из своих, потому что тайник вскрыли. Тайник с серебром.

— А шелка много пропало? — поинтересовался маг.

— Эльфийского шелка не бывает много, — ухмыльнулся Хромой. — А с купцом, конечно, поговорить не удастся? В подобных случаях свидетели, как правило, таинственно исчезают.

— Купца убили вторым, — пояснил Ральк, — вместе с семьей и слугами. Сторожа днем, в малый прилив. Потом через одну ночь, в большой прилив — купца Рукиста в его доме. С тех пор и пошло. Каждую ночь, в большой прилив, приходит Тварь. Врывается в дом, убивает всех… и…

— Сундуки, — подсказал маг. — Мне, вообще-то сказали, Тварь крушит все, что подвернется. Если она ограничивается сундуками, это, конечно, весьма разумно с ее стороны…

— Я не помню, как было у Рукиста, — нахмурился Ральк. — но позавчера мы с Торкером как раз первыми нашли ограбленный дом, так я еще сказал Торкеру... Помнишь, я еще сказал, что мебель цела, только сундуки разбиты.

— Точно, сказал, — подтвердил верзила, накладывая на тарелку солидную порцию овощей с мясом. — Сундуки в щепу Тварь разнесла, барахло разбросала. А так все цело.

Чародей проводил глазами закуску, перемещающуюся в тарелку стражника и принялся накладывать себе из той же миски. Хромой откинулся на спинку стула, чтобы не мешать колдуну.

— А деньги? Драгоценности? — набив рот, поинтересовался Великолепный.

— А денег не видать. Ни монетки. — Торкер шмыгнул носом и пнул Ралька под столом, мол, подтверди.

— Ценности частенько на втором этаже хранятся, — вставил десятник. — Туда Тварь не заглядывала. А из сундуков, похоже, в самом деле пропадает все ценное. Вот я и подумал… Пришла такая мысль…