Мифани присела на одно колено и голыми пальцами коснулась пола.

– Какого черта ты делаешь? – спросила Шонте в ужасе. – Не трогай!

– Доверься мне, – шепнула Мифани. – Мне кажется, это сработает.

С того момента, как они вошли в дом, она чувствовала, как он весь звенит. Она слышала, как по всему помещению гудит что-то живое, но смутно, как только что задетая гитарная струна. Сосредоточиться на этом ей не удавалось, но ноющий звук никак не унимался. Поэтому она просто приложила ладонь к полу и подключилась к нему сама.

И ее чувства тотчас же встали на место. Ощущение стало более резким, более определенным.

– Я поняла, в чем проблема, – проговорила она.

Она пыталась найти какую-нибудь единую форму, но видела лишь множество образов, слившихся в нечто целое. Как если бы дюжину прозрачных слоев наложили один на другой. Они дополняли друг друга, но не очень сочетались.

Почти как… хорал.

– Какого черта ты делаешь? – вспылила Шонте, от страха забыв о своем намерении говорить только шепотом.

Мифани на мгновение зажмурилась, а потом попыталась всмотреться в пол своими обычными глазами. Из-под ладони по плесени расходилась слабая рябь.

– Прости. – Она встала и вытерла руку о штаны. – Я почувствовала очень странные вибрации.

– И на что похоже? – спросила Шонте.

– Как будто много голосов звучат одновременно.

– Голосов? – с сомнением переспросила Шонте.

– Звук явно человеческий, но что-то к нему все же примешано.

– Прекрасно, – мрачно проговорила Шонте.

– А у тебя стакан всегда наполовину пуст, верно? – заметила Мифани.

– Я просто исхожу из опыта, – ответила Шонте. – В таких случаях стакан и правда всегда наполовину пуст.

– Всегда?

– Всегда, – подтвердила слон. – Если только не наполнится какой-нибудь спектральной кровью, из которой потом вырастет демоническая сущность.

– Да, хорошо, что я пошла работать в администрацию, – отозвалась Мифани. – Так что, идем наверх?

– Да, идем.

Они говорили вполне будничным тоном, но сами тревожно осматривались по сторонам. Шонте в одной руке держала поднятый пистолет, а на другой растопырила пальцы. Мифани почувствовала, что скрежещет зубами. Дойдя до лестницы, обе остановились в ожидании, что начнет подниматься другая. Мифани двинулась вперед первой, ступенька за ступенькой, чуть утопая ботинками в вязком грибном слое. Тусклый фиолетовый свет жутковато отражался у них на лицах. Мифани посмотрела на свои руки и опешила: те стали похожи на руки мертвеца. Они шли медленно, под несмолкающее пение, и Мифани заметила, что его звук воздействует на нее, будто гипноз.

– Мифани, – услышала она голос Шонте из-за спины, выходя из своего забытья.

Мифани тихонько вскрикнула и ухватилась за грибок, покрывавший перила, – тот, оторвавшись, остался у нее в руках.

– Что? Что? – встревожилась слон, бешено озираясь, уже готовая стрелять в какую-нибудь сверхъестественную жуть.

– Ничего! Просто… не делай так! – раздраженно гаркнула на нее Мифани.

– Делать как?

– Не надо выкрикивать так мое имя, когда я стараюсь сосредоточиться на том, чтобы не умереть.

– Ну прости, – сказала Шонте совсем не извиняющимся тоном.

– Так чего хотела? – спросила Мифани.

– У меня очень плохое предчувствие насчет этого места. У меня от него мурашки по коже, а я побывала во многих жутких местах.

– Да, тебе здесь не нравится? – отозвалась Мифани. – Вообще-то это я иду первой по лестнице! Ты же бывала во всех своих операциях. Так что случилось с той чувихой, которая всегда готова надрать кому-то задницу?

– Это было до того, как мы вошли в дом, который пахнет, как гигантский белый гриб. И откуда мы знаем, что пол не проглотит нас так же, как тех пешек?

– Оно звало ладью. Ты хочешь, чтобы я его предупредила? – И Мифани выкрикнула вперед, в направлении верхнего этажа: – Эй! Ты звало ладью! Так вот я здесь, поэтому давай без своих штучек! – Она повернулась обратно к Шонте. – Довольна? Чего так смотришь?

Мифани проследила за взглядом Шонте – на стену, где грибок сам по себе перестроился. Там, где до этого находилась неровная поверхность с буграми, окаймлявшими рамки картин, что там висели и были поглощены, теперь появились сотни новых наростов. Каждый был вдвое длиннее указательного пальца и оканчивался черным шариком – несомненно, глазом, пронизывающе глядящим на них.

– Мне в них выстрелить? – прошептала Шонте уголком рта.

– Это у тебя ко всему такой подход? – спросила ее Мифани, тоже уголком рта.

– Практически. Может быть, поэтому у нас в Штатах мало инцидентов.

– Может быть, – ответила Мифани. – Давай просто пойдем дальше.

Повернуться к сотням этих улиткиных глаз спиной было одним из самых трудных решений в ее короткой жизни. Но Шонте следовала за ней, и теперь они двигались быстрее прежнего. Наверху лестницы начинался длинный коридор, по обе стороны которого тянулись ряды дверей. Каждая из них была открыта, и оттуда в коридор проливался фиолетовый свет. В тусклых лучах летали споры и пылинки. Пение теперь стало вовсе гнетущим. Мифани и Шонте буквально чувствовали, как оно, будто молотом, выстукивает в воздухе.

Осторожно, почти на цыпочках они подошли к первой двери и, выставив перед собой оружие, заглянули в комнату. Там все пространство занимал такой же гриб, только, казалось, более насыщенного цвета, будто находился ближе к корню всего этого существа. Он был даже не столько фиолетовым, сколько баклажановым, и по поверхности тянулись багровые прожилки. Гриб чуть ли не блестел, испуская густой гной, от которого распространялась вонь гниющего мяса.

Вся мебель в комнате была затянута грибком так же, как и на первом этаже. Но выглядело это так, будто перед случившимся извержением плесени кто-то сложил все в дальнем углу комнаты так, чтобы оставить посередине много свободного места. Там в два ряда, подобрав колени к груди, лежали люди в позе эмбриона – и, также покрытые грибком, издавали монотонные звуки.

Мифани и Шонте обернулись на дверь, а потом обменялись тревожными взглядами.

– Как тут все запущено, – высказалась Шонте. – Видишь их лица?

– Только частично – где нет этой массы. Они как будто завернуты в балахоны из какой-то грязи. – Мифани содрогнулась. – Как думаешь, что нам делать?

– Ну, я не думаю, что тебя звали эти ребята, – проговорила Шонте задумчиво. – Они вообще, кажется, не понимают, что поют. И вообще ничего не понимают.

– Значит, это кто-то другой?

– Проверим другие комнаты.

Они двинулись дальше по коридору. В каждой комнате встречалось по группе людей, поющих в унисон и смотрящих отсутствующими взглядами. Среди них были мужчины и женщины всех возрастов – и все уложены аккуратными рядами. Даже в ванной оказалось четверо, с лицами, покрытыми пушистыми корками мха. Мифани осторожно шагнула туда и медленно приблизилась к лежащим. Не обращая внимания на упреждающий шепот Шонте, она наклонилась над ближайшим певцом.