– Дельфин это был, что ли?! – спросила я саму себя с величайшим удивлением.

– Морж! – восторженно заорала Ирка.

– В Черном море моржи не водятся! – машинально возразила я.

И тут же убедилась, что водятся! Да не простые, а хорошо вооруженные! В нашей сборной команде по абсолютно несинхронному плаванию обнаружилось пополнение: Иркин супруг в гидрокостюме и с ружьем для подводной охоты!

– Бей гадов, Моржик! – приветствовала я подкрепление злорадным криком.

Моржик потянулся, аккуратно тюкнул Сашу по маковке прикладом своего ружья, а потом развернул самострел и метко всадил гарпун в надувной матрас.

– Пшшш! – обиженно прошептал смертельно раненный матрас, сдуваясь на глазах.

Не оглушенный, но дезориентированный ударом Страшила барахтался в воде. Корявым кролем я обогнула катамаран и успела увидеть всплытие из глубин растопырчатого чудища вроде осьминога. На поверхности головоногий монстр распался на две части, одной из которых оказался мой собственный муж.

– Боже, Колян! – в полном восторге завопила я. – С ума сойти! Как тебе идет акваланг!

– Спасибо! – сняв маску и выплюнув загубник, сказал муж и профилактически треснул по шее всплывшего вместе с ним Мишаню.

Тот хрюкал, хрипел, отплевывался и уже никого не хватал за ноги. Принудительное глубоководное погружение избавило его от агрессивности. Видимо, не зря в заведении профессора Топорковича практикуют успокаивающие морские ванны!

– Откуда вы взялись? – спросила я мужа, прикрепляясь к нему, как рыба-прилипала.

– Оттуда! – Колян мотнул головой в сторону берега. – Приплыли потихоньку, хотели в шутку вас напугать, а получилось даже лучше, чем планировалось. А ты разве не видела меня, когда я всплыл на полпути, чтобы сориентироваться? Мне показалось, что ты посмотрела точно на меня!

– Значит, это стекло твоей маски блеснуло на солнце? – сообразила я. – Нет, Колюша, я тебя не увидела. Ваше появление стало для меня большим сюрпризом.

– Оно стало большим сюрпризом для всех! – с удовольствием сказала Ирка и показала язык Саше-Страшиле, на лице и плечах которого там, куда пришлись удары деревянного каблука, уже проступили аккуратные круглые пятна, напоминающие о лошадиной масти «в яблоках».

– Так, мужики, живо признавайтесь, кто вы такие и почему напали на наших любимых жен? – поигрывая ружбайкой, строго спросил негодяев Моржик.

– Эти ведьмы ваши жены?! – ужаснулся пятнистый Саша.

Несдержанная Ирка метнула в него мой деревянный башмак, а Моржик вызывающе сказал:

– А нам они нравятся!

– Мы вообще любим экстрим! – подтвердил Колян и презрительно отпихнул ногой полузатопленный надувной матрас. – Короче, господа и дамы, в чем суть этого военно-морского конфликта? Не поделили фарватер?

– Эти гадские морды хотели нас убить, потому что мы узнали, что раньше они уже убили бабушку и дедушку! – не очень понятно объяснила Ирка.

– Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой, – задумчиво продекламировал Колян, глядя на Сашу, поразительно похожего на мокрое соломенное чучело.

– А я дедушку не бил! – вскинулся тот.

– Вот он дедушку убил! – Ирка закончила четверостишие и обличительным жестом указала на Мишаню. – Композитора Скоробогатикова, Семена Петровича!

– А еще этот гад убил сестру бабули Лариной, которая вообще-то не Ларина, но это не имеет значения! – накляузничала я. – И саму Татьяну Батьковну он похитил, а Ирке глаз подбил!

– Ничего, я особо попрошу Лазарчука, и милиция вернет за меня должок! – сказала Ирка, в который раз пощупав свое желтушно-синюшное око.

Прозвучавшая фамилия капитана заставила меня вспомнить, что наша персональная милиция сидит на берегу, а мы по-прежнему болтаемся в воде, достаточно далеко от берега, и катамаран неисправен, а Ирка не умеет плавать…

– Братцы! А как же мы до берега добираться будем? – спросила я. – Иришка у нас неплавучая, один из злоумышленников получил ранение и сам грести не сможет, а матрас утонул, и теперь непонятно, на чем плыть. Да и катамаран бросать нельзя, он, конечно, неисправный, но надо хоть в таком виде его вернуть, раз уж мы гирю потеряли!

Измученная физически и морально, я сама ничего путного придумать не могла, и тут выяснилось, что не зря мы с Иркой до последнего держали своих мужчин в стороне от нашего детективного расследования. Это позволило им сохранить немало душевных сил и фантазии.

– Как мы доберемся до берега? – повторил мой вопрос Моржик. – Да очень просто! Вы, девочки, садитесь опять на катамаран…

– Он поломан, не движется! – напомнила я.

– Он будет двигаться, да еще как! – заверил меня Моржик. – Если два молодых здоровых мужика прицепятся к нему сзади и будут как следует молотить по воде ногами, этот водный велосипед полетит вперед, как глиссер на подводных крыльях!

– А они… – начала Ирка.

– Они будут очень стараться! – уверенно сказал Моржик.

– Почему это? – рыпнулся долго молчавший Мишаня.

– Потому что я тоже сяду на катамаран и буду держать вас под прицелом! – безмятежно сообщил Моржик.

– А я поплыву вперед своим ходом и подниму на ноги нашу доблестную милицию! – дополнил блестящий план Колян.

Доблестная милиция в лице капитана Лазарчука стояла у кромки воды, пристально вглядываясь в даль против света и держа на плече взъерошенного спросонья ребенка.

– Мама! – кричал малыш. – Мама, ты где?

– И папу, папу тоже позови! – наставлял ребенка Серега, уставший играть в заботливого родителя.

– Папа! – послушно взревел Масяня. – Ты где? Иди сюда!

Вода расступилась, выпуская широкоплечего ихтиандра с баллонами за спиной.

– А вот и папа! – обрадовался Лазарчук.

Ребенок недоверчиво скривился и захныкал. Ихтиандр снял маску и деловито сказал:

– Масяня, иди к папочке! А ты, Серый, иди за наручниками! Наши девочки поймали за тебя пару убийц!

– Убийцы ходят в море косяками, как скумбрии? – недоверчиво скривился Лазарчук и тоже захныкал: – Опять двадцать пять! Никакого покоя и отдыха!

В дверях пункта проката спортинвентаря и катамаранов изваянием застыл загорелый юноша. Он смотрел на море и не верил своим глазам. К берегу в вихре брызг летел старый водный велосипед, за низко просевшей кормой которого вода бурлила и пенилась, как закипевший суп. Белый реактивный след был прямым, как стрела, что отчасти объясняло выбор песни, которую распевали две мокрые дамочки на катамаране. Трогательно обнявшись, они горланили про расписные челны Стеньки Разина, выплывающие из-за острова на стрежень, и выглядели абсолютно счастливыми. Загорелый юноша никогда прежде не видел людей, которых привела бы в такой буйный восторг непродолжительная морская прогулка по акватории не слишком благоустроенной бухты.