но и технических деталей железнодорожного транспорта - например, того, что более широкая ширина водопроводной трубы на каждой станции позволит быстрее охлаждать двигатель локомотива, сокращая время на каждой остановке.

Шифф хорошо понимал это, и это была одна из причин, по которой он отправил своего сына Морти в Сент-Пол, чтобы тот учился у Джеймса Хилла, который осматривал свою компанию с такой микроскопической тщательностью, что даже заметил неиспользованные железнодорожные шипы, валявшиеся на обочине путей, что не было незначительным проступком в глазах помешанного на расточительстве магната. Джейкоб часто уделял пристальное внимание финансовым и физическим операциям железной дороги, и это отличало его от других финансистов железных дорог, которые, как правило, мало знали о деятельности компаний, которые они поддерживали.

Шифф выслушал Пирса, но отнесся к этому с сомнением. Уже был сформирован комитет по возрождению Union Pacific, и Пирпонт Морган присоединился к нему. Почти два года эта группа работала над планом реорганизации, который удовлетворил бы кредиторов компании, а главное - правительство США, которое финансировало строительство Union Pacific и родственных ей линий Central Pacific и Northern Pacific, выпустив миллионные облигации, срок погашения которых уже подходил к концу. "Но это дело Дж. П. Моргана", - сказал Шифф Пирсу, когда изложил свое предложение. "Я не хочу вмешиваться в то, что он пытается сделать".

Тем не менее он был заинтригован. Вскоре после встречи с Пирсом Шифф нанес визит на Уолл-стрит, 23, в святилище Моргана, отделанное мрамором и красным деревом.

 

-

Морган и Шифф были бесспорными главами двух разных фракций Уолл-стрит: Морган - лидер патрицианских банкиров-янки с корнями из Новой Англии, а Шифф - вождь восходящих немецких евреев, чьи могущественные дома часто поднимались из скромных меркантильных истоков.

Морган был высок, широкоплеч и упитан, но именно его нос преобладал над остальными чертами лица - изрезанный и покрытый морщинами, он кричал, как огненно-красный маяк, над лохматыми моржовыми усами финансиста. Ворчливый и переменчивый характер Моргана соответствовал его внушительному облику. Возможно, слегка запуганный титаном, которого некоторые называли "Юпитером" или "Колоссом Уолл-стрит", Шифф вел себя по отношению к Моргану несколько почтительно. Обычно именно Шифф обращался к Моргану, а не наоборот.

При личной встрече Морган и Шифф относились друг к другу с преувеличенной вежливостью, которая скрывала намек на взаимную подозрительность. За спиной Шиффа Морган пренебрежительно называл немецкого эмигранта "этим иностранцем". Он вообще с презрением относился к растущему влиянию немецко-еврейских банковских фирм и к евреям вообще. В какой-то момент он сказал представителю другого банка, также управляемого протестантами, что их фирмы "единственные две в Нью-Йорке состоят из белых мужчин".

Каким бы ни было мнение Моргана о еврейских банкирах, его фирму и Kuhn Loeb связывали тесные и в некотором роде симбиотические рабочие отношения, причем каждый дом испытывал здоровое уважение к силе и влиянию другого. Когда одна фирма организовывала кредитный синдикат для железнодорожного, промышленного или государственного клиента, она часто предлагала другой принять участие в этом предприятии. Морган и Шифф вообще считали конкуренцию контрпродуктивной и нежелательной - выгоднее быть союзниками, чем врагами. Особенно в бурные и неспокойные первые годы существования железнодорожной отрасли компании доводили друг друга до неплатежеспособности путем разрушительных тарифных войн, когда соперничающие компании снижали плату за перевозку грузов и пассажиров до нерентабельности, чтобы урезать своих конкурентов.

Морган и Шифф предпочитали создавать "сообщества интересов" - красноречивый эвфемизм для монополистических и иногда незаконных альянсов, в которых конкуренты соглашались работать вместе или, по крайней мере, воздерживаться от работы друг против друга, чтобы избежать ненужных корпоративных войн. Обычно такие соглашения предполагали совместное владение акциями, когда компании владели долями своих конкурентов, чтобы стимулировать сотрудничество. Как однажды объяснил эту концепцию Шифф, "если я владею акциями компании "А", а вы - компании "Б", и стоимость моих акций снижается, потому что вы конкурируете со мной - каждый из нас снижает тарифы другого, - очевидно, что наши интересы будут лучше соблюдены, если вы будете владеть частью акций моей компании, а я - частью акций вашей компании. Другими словами, если бы у нас было сообщество интересов". Эти сообщества интересов управлялись и регулировались такими банкирами, как Шифф и Морган, которые вместе со своими партнерами занимали посты директоров в лабиринте тесно связанных между собой железнодорожных, банковских и трастовых компаний.

Банкиры начала века придерживались неписаного джентльменского кодекса, который по современным меркам кажется причудливым: Влезать в дела другого банкира или переманивать клиента, как правило, считалось недопустимым; агрессивное преследование бизнеса считалось неприличным, даже вульгарным. Как надменно заявила компания Kuhn Loeb, рекламируя свое создание, "Мы не гонимся за бизнесом.... Мы ведем дела с людьми, которые приходят к нам". Десятилетиями ранее, когда Шифф выиграл прибыльный бизнес Пенсильванской железной дороги, он, возможно, нарушил этикет банковского дела, обратившись к недовольному клиенту Drexel Morgan (фирмы-предшественницы J.P. Morgan & Co.). Став старше, мудрее и прочнее, Шифф счел за лучшее обратиться к Моргану, услышав предложение Пирса.

Морган, как оказалось, отказался от реорганизации. Политическая неразбериха в Вашингтоне, где одни законодатели пытались принять законопроект, освобождающий тихоокеанские дороги от непосильного долгового бремени, а другие осуждали его как корпоративную подачку за счет налогоплательщиков, была слишком запутанной, чтобы Морган мог в ней сориентироваться. В конце концов он опустил руки. Переворот "Юнион Пасифик", которую Морган теперь осуждал как "две полосы железной ржавчины по равнине", был полностью в руках Шиффа, если он хотел, чтобы это было неприятно. Морган был достаточно занят, организуя возрождение "Северного тихоокеанского".

Последующее решение Шиффа взяться за этот проект говорило о его глубокой уверенности. Если великий Дж. П. Морган отказался от политически опасной реорганизации, то почему Шифф думал, что у него все получится?

 

-

В ноябре 1895 года Шифф отменил запланированную поездку в Мексику, чтобы посвятить себя решению стоящей перед ним грандиозной задачи. Зная, что большинство инвесторов, как и Морган, считают, что Union Pacific вряд ли стоит спасать, Шифф тщательно подобрал комитет по реорганизации, набрав, в частности, Марвина Хьюитта, президента Chicago & Northwestern Railroad, и Чонси Депью из New York Central. Оба эти человека считались лейтенантами семьи Вандербильт, и их выбор вызвал в газетах разговоры о том, что Вандербильты, стремясь расширить свою железнодорожную империю на Западное побережье, стоят за реорганизацией - такое впечатление Шифф с удовольствием оставил, поскольку оно вызвало интерес в финансовом сообществе.

Политическая ситуация осложняла усилия Шиффа с самого начала. Его реорганизация пришлась на год президентских выборов, когда Уильям Дженнингс Брайан разжигал популистские настроения пламенными речами о том, что элитные денежные