не признал, ведь и во время танца сам больше говорил, чем меня расспрашивал. У меня только и спросил, из вежливости, не иначе, как мне бал, да как Диего, позволив мне рассыпаться в ответных любезностях и превознести мало не до небес как торжество, так и того, ради кого оно затевалось, причём, что интересно, я была почти честной! Почти, потому что количество приглашённых девиц меня изрядно нервировало до тех пор, пока я не вспомнила, как Ленка по поводу гаремов распылялась, мол, чем больше красоток, тем меньше шансов, что сердцем завладеют. Ну, как в магазине, товаров много, аж глаза разбегаются, а выходишь с пустыми руками.

Я тряхнула головой, сосредотачиваясь на происходящем вокруг. Диего, умница, прикинулся больным, причём так достоверно, что даже я прониклась, хоть крыска внутри меня нахально заявляла о возможности использования молодого де Ла Вега вместо гужевого транспорта.

— До встречи, сеньорита, — Диего поцеловал мне руку, не сводя с меня блестящих тёмных глаз. — Надеюсь, она произойдёт скоро.

А вот это уже даже не намёк, а что-то вроде приказа! Я с трудом удержалась от детского желания показать Диего язык и только загадочно улыбнулась, словно бабочка крыльями, взмахнув ресницами. Как говорится, я не сказала да, милорд. Отказываться от соблазна я, естественно, не собиралась, как и падать к ногам красавца переспелым плодом. Что задаром даётся, то не будет и свято, это я усвоило чётко, спасибо Олежке.

«Смотри, девочка, заиграешься», — пробурчала крыса, недовольно посверкивая бусинками глаз и цокая на меня зубами.

Не заиграюсь, всё будет хорошо.

Крыса фыркнула и свернулась клубочком, оставив меня один на один с собственными, непонятно откуда вылезшими страхами.

— Успокойтесь, сеньорита, — падре Антонио мягко положил мне на плечо свою ссохшуюся, словно у мумии, руку. — Мой отец любил говорить, что солнце и луна взойдут, даже если небо будет затянуто тучами.

— Ваш отец мудрый человек, — я улыбнулась старому священнику и, повинуясь сиюминутному порыву, обняла старика за шею. — Спасибо, падре, огромное спасибо!

— Буду рад Вам помочь в любое время, — в устах старика эта фраза не казалась избитой банальностью, потому что шла из чистого сердца. — Удачи, дитя моё. Вам и дону Диего.

Я отчаянно покраснела, словно строгая матушка застукала меня на крыльце целующуюся с парнем. Падре Антонио осенил меня благословляющим взмахом и сел в экипаж, а я бесшумно скользнула к дому, надеясь, что меня никто не заметит.

— Лина, — окликнул меня знакомый голос, и не успела я даже пискнуть, как выскочивший из темноты Диего подхватил меня на руки и крепко прижал к себе, словно малыш любимую куклу. — Девочка моя, как же я соскучился!

— Мы на балу виделись, — напомнила я и капризно надула губки, — и ты там, между прочим, танцевал с другими сеньоритами!

— Когда солнце гаснет, и луну можно назвать светочем.

Я хмыкнула, принимая такое объяснение, но всем своим видом демонстрируя, что одних слов в качестве оправдания будет мало. Я хочу большего, гораздо большего.

Диего понял меня без слов, и, воспользовавшись тем, что мы уже скрылись в потайном ходе, припал к моим губам. Я ответила со всей страстью, что во мне накопилась, и наш поцелуй превратился в битву стихий, войну миров, вечное противостояние Востока и Запада. Платье, ещё пару минут назад такое нежное и гладкое, показалось мне крапивной рубашкой, буквально сдирающую с тела кожу. Я застонала и всем телом прижалась к Диего, требуя… прося… умоляя…

— Не здесь, — Диего отстранился, с трудом переводя дыхание, — ты достойна лучшего.

Я была согласна даже на пыльный потайной ход, который до сих пор пугал меня тенями в углах, из-за неровного света факела выглядящих особенно призрачно и жутко. Да что там, я даже на солдатскую казарму уже готова согласиться, лишь бы не ждать!

Судя по тому, как быстро мы добрались до комнаты Диего, его выдержка тоже трещала по швам. Продолжая удерживать меня на руках, Диего нажал какой-то скрытый рычаг, я даже толком не разглядела, какой именно, мне не до того было и торжественно, как супруг новобрачную, внёс меня в комнату. К моему искреннему облегчению, в комнате никого не было, а то не избежать нам объяснений и сплетен! И если мне по большому счёту наплевать, что станут судачить обо мне городские кумушки, всё равно я утром стану крысой, то Диего пересуды, как и повышенное внимание к себе, точно ни к чему, он и так по лезвию бритвы ходит.

Это покажется странным, но очутившись там, куда я так рвалась, в комнате Диего, я неожиданно ощутила страшное смущение, словно невинная девица в первый раз в жизни оставшаяся наедине с мужчиной! Я медленно соскользнула с рук своего кабальеро и застыла, не в силах ни шагнуть назад, отступая и возвращая наши отношения на дружеский уровень, ни податься вперёд, к Диего.

— Что случилось, Лина? — Диего мягко отвёл упавший мне на лицо локон и нежно погладил мне щёку.

— Я не невинна, — пробурчала я, страстно мечтая провалиться сквозь землю.

Чёрт, это у нас невинность после двадцати считается едва ли не недостатком, а в эпоху Зорро она чтилась наравне со святостью и милосердием!

— Я знаю, — Диего честно попытался остаться серьёзным, но у него не получилась, улыбка солнечными фонариками засияла в глазах и чуть приподняла уголки губ, — ты говорила.

— И… тебя это не… — я замялась, подбирая слова.

— Не важно, что было до того, как мы встретились, я сам не ангел, — Диего мягко привлёк меня к себе и зашептал мне в макушку, — главное, что сейчас мы вместе. И я тебя никому не отдам. И никуда не отпущу.

Я прежняя обязательно бы взбрыкнула и сказала бы что-нибудь убийственно жестокое, но новая я только счастливо рассмеялась и уткнулась лицом в грудь Диего. Поелозила щекой по рубашке, чуть не оцарапалась о вышивку камзола и поняла: так дело не пойдёт, на моём кабальеро слишком много одежды. Да и на мне тоже. Прежняя я взяла бы инициативу в свои руки и сама бы раздела партнёра, но новая я только приподняла лицо и состроила умильно-просительную мордашку.

— Ты права, малышка, здесь слишком душно, — усмехнулся Диего и медленно, давая мне возможность