Впрочем, самое главное и важное её достоинство именно как инструмента.

Ох и пыхтел Дудин, когда я ему ещё и этот заказ подогнал. Пришлось ему на ходу организовывать массовое производство лопат. Причём не из бросового железа, а из нормальной стали, что влетело мне в копейку, о чём я ни разу не пожалел. Кроме того, изготовили ещё большие сапёрные лопаты по четыре на каждое орудие, по две для картечниц и повозок, плюс ещё и какой-то запас в роте обеспечения.

Такое большое количество землекопов не могло не сказаться самым положительным образом. К примеру, обустройство лагеря на ночь занимало пару часов, но за это время полк успевал выкопать небольшой ров, насыпать вал и накопать волчьих ям на подступах. Не сказать, что серьёзные укрепления, но, во-первых, лагерь оказывался прикрыт от боевых плетений, которые работали строго по прямой. Во-вторых, это делало бессмысленной конную атаку. И в-третьих, усложняло пешую.

За день полк совершал переход в пятьдесят вёрст, находясь на марше по десять одиннадцать часов. Две ночёвки в пределах Воронежского княжества обошлись без возведения укреплений, но мы уже третьи сутки идём по Дикому полю. Так что, Уфимцев не собирался расслабляться сам и уж тем паче не позволит подобное своим подчинённым.

Ладно. Зрелище конечно приятное, но отчего бы не заняться чем-нибудь более продуктивным. К примеру, не укрыться в палатке и активировав «Кондиционер», а как ещё я мог назвать такое плетение, нарисовать новую страницу комикса. Обещал хозяину типографии до конца месяца выдать очередную книжку.

К слову, я выкупил по полсотни каждого выпуска. Уж больно личному составу полка понравились мои художества, причём не только рядовым, но и офицерам. За чтением был замечен даже господин полковник. Ну, а для нижних чинов это явилось ещё и стимулом в постижении грамматики. Поначалу-то так чуть не из под палки гонять приходилось. Зато теперь усидчивости стало куда больше.

Думал нарисовать одну страницу, но до ужина успел закончить две. Ещё четыре, и можно будет отправляться в Москву, сдавать работу. Жаль, что несмотря на режим аватара на ходу работать не получается. Несмотря на мягкий ход, повозку трясёт всё же изрядно. Есть вариант работать в изнанке, а после наложить изображение на пластину, как плетение. Но там я занимаюсь совершенно другим. М-да. И не всегда я при этом тружусь над ростом вместилища.

— Что тут у нас, Дымок? — присаживаясь на складной стул, поинтересовался я.

Уже стемнело, и в принципе я мог воспользоваться «Кошачьим зрением», но предпочёл фонарь со свечой. Так оно куда уютней.

— Каша с кониной, — ответил молочный брат, с хитрой улыбкой.

— Чего веселишься? — не удержался от вопроса я.

— Вот охота тебе, Шелест, ужинать тут в одиночестве, если можешь провести вечер в приятном обществе девиц?

— Много ты понимаешь.

— Ну уж то, что бегаешь от её высочество как только вы стали близки, давно понял не только я. Весь полк над этим потешается.

— Слушай ты… — нахмурился я.

— Чего? — с простодушной невинностью спросил тот.

— Ничего. Есть давай, — буркнул я в ответ.

Хм. А ведь наверное и впрямь смешно выглядит. Намеревался избежать славы фаворита, да и Марию компрометировать не хотелось, а вышло с точностью наоборот. Впрочем, к Долгоруковой все с почтением и любовью. Умела она подать себя людям, проявить где надо заботу, а где потребуется жёсткость.

А вот как относятся ко мне, я так до конца и не понял. Надо бы Дымка поспрашивать. Не то, чтобы меня это волновало, но знать не помешает. Ну хотя бы ради того, чтобы понимать, как люди себя поведут в той или иной ситуации.

Вот за Марию в огонь и в воду, а надо так и голову сложат. А как оно со мной, бог весть. Я как-то уж сильно сосредоточился на своей группе, предоставив работу с личным составом отцам командирам. Как результат оказался в стороне от личного состава и едва ли не чужой им.

Ужин доел без аппетита. Мелькнула было мысль и впрямь сходить к девчатам и провести вечер в приятном окружении. Но я поспешил её отмести. Как-то оно не очень получится, если я сделаю это после замечания Дымка. Вон, паразит, морду воротит и лыбится. Испортить ему настроение? А. Ладно. Пусть живёт.

Закончив есть вновь удалился в палатку. Вообще-то была мысль после ужина прогуляться к Марии, типа по служебной надобности, уточнить планы на завтра все дела. Но после короткого разговора с Дымком, желание это улетучилось. Вместо этого решил ещё поработать над комиксами, и что-то мне подсказывало, что до утра книжку я закончу.

Хм. А может зря я запретил всем кто в курсе, распространяться по поводу того, что комиксы, которые так пришлись по душе солдатам мои художества? Глядишь и отношение было бы совершенно иным. Офицеры-то и унтера понимают, кто я и какова моя реальная ценность, рядовые же не в курсе.

Хм. А ведь задело меня. Как есть задело. Сидит внутри червячок и свербит. Ну чисто как у той лягушки путешественницы, которая — «Это я! Это я придумала!»

— А! Зар-раза! — прихлопнул я комара.

Репеллент выветрился, вот и полезли кровососы в атаку. Полез в подсумок и плеснув из фляжки на ладонь растёр открытые участки тела. Пытался я придумать плетения от этой напасти, но быстро результат получить не получилось, а напрягаться я не захотел, не тот вопрос, чтобы упираться. Спасибо дядьке Ефиму.

А вот амулет «Кошачье зрение» я старался придумать вполне себе серьёзно. Вот уж что пригодилось бы часовым на постах. Ночи-то стоят безлунные, и не смотри, что небо вызвездило, темень такая, что хоть глаз коли. Однако, я в этом так и не преуспел.

Поэтому решил использовать древнее средство, а именно собак. Благодаря тому, что унтера у меня одарённые, каждый десяток обзавёлся своим псом с узором «Повиновения». Неподкупные и верные до последнего вздоха сторожа, содержание которых обходится всего лишь в лишний паёк, зато польза несомненна.

Использовать их в бою, как я уже говорил практически бесполезно, а вот в качестве охраны лагеря, уже совсем другое дело. Так спать куда спокойней. Главное, чтобы какая дурная кошка сюда не забрела. Ага. Плавали, знаем. Вот татарам куда проще, у них за сторожей лошади, эти за ненавистным племенем гоняться не будут…

Сначала залаяла одна собака с северной стороны, затем другая, и вскоре лай стоял такой, что только держись. Однако бобики на других