— Добро! — воскликнул цыганский барон. — Эй, ромалы! Вот наш брат Александр и его сестра Наталья! — продолжил он, обращаясь к цыганам.

Далее он произнёс длинную фразу на цыганском языке, и все дружно выразили одобрение радостными возгласами.

— Спасибо тебе, барин, — произнесла молодая девушка, подходя вплотную к поручику.

— Ты Кхаца? — спросил Александр, взглянув на девушку.

Та кивнула в ответ, не сводя с него глаз.

— Это тебе я должен быть благодарен. Если бы не ты, я бы даже не заметил твоего брата, — сказал молодой человек, легко наклонив голову.

— Да у тебя сердце льва, барин, — проговорила цыганка, прищурив глаза и обходя его кругом, затем бросила резкий взгляд на Наталью и добавила: — Повезло тебе, бриллиантовая, хороший у тебя мужчина, береги его, чтоб не увели!

Натали с удивлением посмотрела на Александра, но Кхаца уже успела резко развернуться и быстро уйти, прежде чем поручик успел что-то сказать. Однако молодые люди не придали особенного значения её словам. Всё произошло так стремительно, что они даже опомниться не успели. Хотя в кругах аристократии и обеспеченных людей цыган считали недостойными уважения и дикарями, всё же романтика вольной жизни, о которой слышали молодые люди, а так же удивительные рассказы об удали и обычаях этого народа делали новых друзей Натальи и Александра чрезвычайно привлекательными для них. Сев на коней, все вместе они отправились в сторону деревни, где встал на время табор Тагара. Проскакав около мили по просёлочной дороге в сторону деревни, они свернули к постоялому двору, вокруг которого и расположились бесчисленные кибитки и повозки.

Остановившись у коновязи, все спешились. Александр помог Наталье сойти с седла. Неожиданно прямо перед ними возник молодой черноусый цыган в красной рубахе и овчинном тулупе. Глаза его сверкнули странным огнём при виде поручика.

— Здравствуйте, барин, — произнёс цыган. — Чем смогу вам помочь?

— Накорми лошадей и дай им воды, — улыбнувшись, ответил Александр, вкладывая в руку цыгана несколько монет.

— Добрые лошади, барин! Знатные! — проговорил цыган.

— Напои наших красавцев, а то совсем запыхались, — ответил Александр.

— Гожо! — вдруг раздался голос Тагара, и его могучая фигура заслонила свет фонаря, висевшего у входа в трактир. — Это мои гости, накорми их лошадей хорошенько! Да попоной укрой! Холодно! А вы, — обратился он к молодым людям, — пройдите в дом! У нас веселье! У нас радость! Будьте нам как родные!

Александр Иванович и Наталья Всеволодовна прошли к дверям, сопровождаемые Тагаром, а Гожо бросил им вслед взгляд, полный ненависти и презрения, но тут заметил Кхацу и изменился в лице.

— Эти люди не должны быть здесь! — произнёс он, пристально глядя на девушку, чей взгляд был направлен в сторону молодых людей.

— Ты ничего не знаешь, Гожо, — холодно ответила девушка, даже не посмотрев на него.

— Я всё знаю! Этого офицера надо убить! Он чужак! — резко ответил черноусый цыган, метнувшись к Кхаце.

— Только тронь! — произнесла девушка. — Ты будешь осквернён и изгнан навсегда! Его трогать я тебе запрещаю!

— Он не цыган! С ним что захочу, то и сделаю! — рявкнул Гожо, выхватывая из-за пояса нож. — И ты не смей смотреть на него! Он пыль под моими ногами!

Кхаца метнула на него гневный взор, а потом залилась неудержимым смехом, отчего Гожо, казалось, пришёл в бешенство.

— Не смей со мной так говорить! Ты моя и больше ничья! Ты не должна смотреть на него! Он не наш! Он из тех, кто нам враг!

Цыганка смотрела на неистовствовавшего Гожо, лицо которого покраснело, а глаза налились кровью от ярости.

— Даже ты ему не соперник, — равнодушно произнесла Кхаца и, оттолкнув черноусого цыгана, медленно пошла к двери трактира.

Гожо остался стоять похожий на пылающий факел, огонь ненависти клокотал в его груди. Ревность, злоба и отчаянье завладели им. Он всё ещё теребил в руках острый сверкающий нож. Внезапно он замахнулся и что было сил метнул его в сторону удалявшейся девушки. Со страшным свистом сталь разрезала воздух, промелькнув у самого её плеча, и нож, с глухим ударом вонзился в стену трактира. Кхаца на мгновение остановилась, но тут же пошла дальше, как ни в чём не бывало. Ни один мускул не дрогнул на гордом лице красавицы.

Между тем, Александр и Наталья с любопытством осматривали то помещение, в котором они оказались. Вся комната с невысоким закопченным потолком была ярко освещена множеством масляных фонарей, подвешенных к мощным балкам и опорам. Слева и справа от входа стояли длинные столы, накрытые грубыми скатертями в несколько слоёв, за ними на длинных скамьях сидели разодетые в самые разнообразные и яркие наряды цыгане. Слева гордо и величаво восседали мужчины, одетые в пёстрые просторные рубахи, расшитые жилеты, на ногах их красовались блестящие сапоги, самые почётные места занимали старики, у них были длинные поседевшие бороды, многие из них отпустили необычайные лихо закрученные усы, а старые свои кости они грели под овчинными тулупами. Напротив мужского стола стоял женский стол, за которым самое почётное место заняла старая полная цыганка, её лицо покрывали глубокие морщины, на седые волосы был накинут цветастый платок, на груди висело старинное монисто, и весь костюм её состоял из множества разноцветных лоскутов и отрезов ткани, сшитых в удивительное пёстрое платье. Рядом с ней сидели другие пожилые женщины, одетые так же в цветастые наряды, с массивными блестящими бусами на груди, множеством браслетов и колец, за ними сидели женщины помладше, девушки и девочки лет по двенадцать. На них были яркие юбки и белые расшитые рубашки, на плечи чуть ли не каждая вторая накинула шерстяную шаль, и у каждой был вышит свой яркий узор. И всё это время в трактире стоял невообразимый гомон десятков голосов, похожий на жужжание целого роя шмелей среди цветочной поляны.

Насколько цыганят-подростков сдвинули у дальней стены несколько небольших столов и накрыли их чистой белой скатертью. За этим третьим столом сел сам цыганский барон, а рядом с ним сели Александр Иванович и Наталья Всеволодовна. Оба они находились в плену захватывающей смеси чувств волнения и восторга. Яркие цыганские наряды, речи на непонятном языке, разнообразие кушаний, которое ставили на стол озорные цыганята и молоденькие цыганки — всё это казалось сказкой наяву. Тагара и его гостей окружило множество новых лиц, почти все они были родственниками барона, и каждый из них хотел узнать подробности истории, произошедшей на злосчастном холме. Услышав же этот рассказ, каждый одобрительно хлопал Александра по плечу и называл его, то братом, то ближайшим другом, или произносил что-то в таком же роде. Молодым людям поднесли