Я сел на футон и принялся за еду — подтянул себе несколько разных тарелок и палочки из держалки вынул. Мне попалась саранча, жаренная в сахарно-соевом соусе, но я только одну штучку зажевал. Не люблю, когда ножки насекомого между зубов застревают, а так, в общем, вкусная штука. Ещё мне три вида суси подвернулись. Смазанные соусом, в деревянной коробке под рыбными ломтиками. И целое сложное блюдо с омлетом, овощами и так далее. Из напитков тут были красный чай, кола, пиво и сакэ. И ещё женские сётю в пузатых бутылках — на кофейных зернах и грибах, только я их не стал пробовать, естественно.

— Нравится? — спросила меня Тайша. Она отошла от хибати, где жарила трепанга, и присела рядом на корточках. На ней было просто красное косодэ почти без нашивок, а рукава она закатала, чтобы капли жира не попали.

— Здорово! — похвалил я. — В автоматах такие сочные заморозки не купишь.

— Да уж, в маркетах гохан получше. И упаковки там с базиликовым экстрактом, а не просто пластиковые — от них не отравишься… Хоть здесь пожую толком, а то мамаша у меня холодильник запрограммировала. Ни за что не хочет выдавать больше, чем в тупой диете прописано. А мне без разницы, всё равно ни грамма не скину. Будто я в кафешку или ресторан не могу смотаться! Слушай, я вчера никакой такой гаракуты не болтала, не помнишь?

Но я уже всё забыл. Только помню, что её речи мне нагваля напомнили. Тайша улыбнулась и пояснила:

— У меня что-то пээмэс разыгрался, ты забудь, ёси? Я про всякие глупости думать начинаю, да ещё речи потом толкать о ВИЧе и так далее. Вовремя гормонов не слопала, вот и поплатилась.

— Сейчас-то нормально?

— А то. Калия с витаминами пожевала, гормоны опять же — порядок.

Она и мне кое-что подсунула, я даже не понял, что за химия такая. Но не психоделик, это точно, я бы сразу его распознал. Что-то вроде экстази, но с привкусом циалиса. Я его пару раз пробовал и с тех пор почему-то запомнил. Мне мать давала, чтобы я с девушками легче знакомился, только не помогло.

Наверное, Тайша эту смесь сама из разных компонентов приготовила.

— Ковш насмерть разбился, — сказал я. — По голику в новостях видал.

— Это они любят, — отмахнулась Тайша. — Плохое дело тысячу ри преодолеет, правильно про журналистов говорят. Лишь бы кровь с трупами показывать. — Тут до неё дошло, кажется. — Что ты сказал? Ковш? Ну, он был, в общем, нормальный отоко… Глуповатый только и злой, а так ничего. Ты вот хоть и бака, зато добрый. — Тайша пожала плечами и подвинула мне ещё одну тарелку с какими-то жёлтыми суси.

«Я человека чуть не застрелил, — завертелось у меня на языке. — И детёныша собираюсь у матери-обезьяны отнять. Добрый, скажешь тоже».

Но тут, к счастью, мне захотелось вскочить и подвигаться! Явно Тайшина химия по мозгам ударила. Голик кстати переключили, и возникла реалистичная картинка с ринга. Голая девчонка, весьма мускулистая, билась с мощным электронным медведем-энти. Когти у того, понятно, отвинтили, зато силища осталась. За девкой же была ловкость и мобильность. Вот она исхитрилась проскочить у энти между ног и запрыгнула тому на спину. Задача у неё была проста — залезть монстру в ухо и повредить гироскоп. Но тот отлично ведал о своей «слабости» и не дал подруге продыха, закрутил её что есть сил. Девчонка визжала, медведь ревел! Камайну принялись активно болеть за человеческую самку и подбадривать её. А потом стали показывать, что ей надо делать, и я в том числе. Правда, меня быстро выбрали энти и повесили мне на шею Херми, пришлось её крутить и стараться сбросить. Но я на самом деле её оберегал, придерживал за руки. А все остальные катались по татами и лезли мне под ноги, будто нарочно свалить пытались. В общем, веселье разгорелось не на шутку.

А потом Гриб заставил нас раздеться и погнал в ванную, где облил из холодного душа. Пар от меня так и валил. Херми, Флора, Тайша, Минору, Зид и я клубком валялись на дне круглого бассейна и верещали. Зато не перегрелись, ведь это очень опасно под экстази.

Тойрэ тут больше на музей походил. Архитектурный шедевр какой-то — фигурки богов повсюду, писающие девочки и мальчики, говорящие дельфины, зубочистки из криптомерии, ажурные краники и унитаз в форме ладони. Повсюду хитрая электроника, мониторы и датчики. Даже гора резиновых тапок со стикерами «WC». Ну это понятно, чтобы гости или хозяева сгоряча в них по коридорам и каютам не двинули.

— А теперь все вниз! — крикнул Гриб. — Кто ещё горячий, в аквариуме искупаю.

Флора заверещала от испуга. Видать, сильный на этой яхте был аквариум. И точно! Мокрые и холодные, мы напялили халаты. Потом толпой загремели по лесенке и очутились в продолговатом и большом помещении. Я чуть обратно не кинулся, так мне жутковато стало. Стены тут были наклонные и прозрачные! А за ними виднелась бухта, её подводная часть, серая такая и мрачная. Только свет так переливался, потому что волны где-то выше перекатывались.

Кто-то улёгся прямо на пологую стену и уткнулся носом в пластик, таращась на дно. А я к аквариуму подошёл. Он был круглый, до самого потолка, обхватом человек в двадцать. Наверху у него видна была выдвижная шлюзовая камера, чтобы загружать внутрь рыб или растения.

— Зачем нам красота живой природы? — с кривой усмешкой сказал Тони. Он встал рядом и глядел вместе со мной на содержимое этой огромной ёмкости.

Посреди неё колыхалось нечто оптиковолоконное, похожее на светящиеся водоросли. А вокруг этих «волос» шныряли крупные твари. Одна была двух метров длиной, вся какая-то костистая и уверенная в себе. Другая походила на мелкую акулу и вела себя так же — всё норовила что-нибудь цапнуть. Но в последнюю секунду не хватала и бросалась в другую сторону. А поживиться тут было чем. Рыбок помельче в аквариуме плавало без счёта, все цветастые и вальяжные. И ещё я заметил среди «водорослей» медузу. А по дну ползали раки. Кажется, некоторые суетились вокруг своих яичных кладок.

— Так они все неживые, что ли?

— А разве не видно? Мраморные раки только настоящие, да и те уроды научные — сами себя клонируют. Бесполые, короче.

— Сугой.

Тут Гриб включил медленную музыку, и самая крупная рыба принялась кружиться, как щенок айбо, который за своим хвостом погнался. Медуза тоже вылезла из укрытия и стала колыхаться вверх-вниз, будто игрушечный зонтик в руках саннэн-хойку.

— Как тебе мой целакант, Егор? — гордо спросил Гриб.

Флора, которая рядом очутилась, после этого вопроса звонко рассмеялась и чуть вообще не покатилась от хохота.

— Целакант! — крикнула она. — Ну ты брякнешь! Он дётэй, что ли? А почему тогда не девка, если целакант?

— Удзаттэ! — рассердился Гриб.

— Это медуза, что ли?

— Это ты медуза. Рыба! Самая крупная, гордость моей коллекции! Обдолбись, короче. В ней двадцать кило сервоприводов и электроники, а мозгов побольше, чем у некоторых людей. Сама умеет подзаряжаться, если света не хватает. — Гриб хлопнул по стенке аквариума, и медуза дёрнулась. Рыбки тоже прыснули в стороны. Только ракам было всё равно. — Видал? Вот какие умные. И материалы у них наилучшие — пластиковые смолы, искусственные мышцы, звука от них ноль.