семье доктора медленно, но верно назревали перемены. Его жена все чаще проводила вечера у каких-то своих друзей, которых он не знал, все позднее приходила домой и приводила в оправдание своего отсутствия все менее убедительные доводы. Но доктор ничего не замечал. Он даже был рад, когда Анна уходила из дому, потому что в эти часы он мог целиком отдаться леденящим душу преступлениям, которые он готовился совершить руками своего героя.

«. Александр Эттингер убедился в том, что Вито Скорнезе зашел в магазин, и жестом подозвал стоящую на углу молоденькую проститутку. Она была совсем юной, и судя по ее неуверенному виду, еще не состояла на учете в полиции. Девушка нерешительно подошла, бросив на возможного клиента быстрый оценивающий взгляд, тут же повернула назад, готовая обратиться в бегство. Эттингер схватил ее за руку и, стараясь быть убедительным, сказал:

— Не бойся, я не из полиции и не собираюсь тебя задерживать. Помоги мне подшутить над приятелем — и заработаешь сорок долларов за какие-то пять минут. Идет?

— А что я должна сделать? — все еще подозрительно спросила девушка.

— Видишь вон того здоровяка в магазине? Возьмешь со стеллажей несколько консервных банок, подойдешь к нему поближе сзади и, когда-я тебе кивну, уронишь их на пол. Получишь двадцать долларов сейчас и еще двадцать, если сделаешь все как надо.

— А зачем это? — не унималась девица.

— Говорю же тебе — хочу подшутить над приятелем. Ну, ты берешь деньги или нет?

Вид двадцатидолларовой бумажки убедил блондинку. Выхватив деньги, она спрятала их на груди и направилась в магазин. Эттингер, выждав минуту, вошел следом. За две недели наблюдений за Вито Скорнезе он изучил его привычки и выяснил, что обычно тот каждый вечер покупает в этом магазине две банки томатного сока и пару грейпфрутов. Остальные его покупки могли меняться, но томатный сок и грейпфруты оставались неизменными. Поскольку грейпфруты явно предназначались на завтрак, то томатный сок скорее всего выпивался гангстером за ужином с макаронами, которые он покупал в этом же магазине в устрашающих количествах. "А — может быть, он томатный сок использует для приготовления соуса к спагетти?" — думал Эттингер, не спеша продвигаясь по магазину вдоль стеллажей с продуктами и поглядывая в просвет между полками на Вито Скорнезе. Тот уже положил в свою тележку две пачки макарон, бутылочку кетчупа, пару грейпфрутов — вот, наконец! — две жестянки с томатным соком. Эттингер зашел за стеллаж, убедился, что поблизости никого нет, и вынутым из кармана двадцатиграммовым шприцем ввел иглой в такую же баночку с соком прямо через ее стенку десять грамм смеси норадреналина с апо-морфином. Потом ту же операцию проделал со второй баночкой. Бросив обе в свою тележку для покупок, он обогнул стеллаж и подошел к Скорнезе почти вплотную, делая вид, что что-то ищет на полках.

Белокурая проститутка стояла рядом, без тележки, держа в руках несколько банок с консервами. По блуждающей на ее лице улыбке Эттингер понял, что она полностью включилась в игру и эта игра ей нравится. Он подмигнул ей и, дождавшись, когда итальянец повернется к нему спиной, кивнул головой. Девица разжала руки, и все ее банки с грохотом посыпались на пол. Скорнезе развернулся к ней с быстротой, которую трудно было ожидать от такого тучного человека. Правая рука его скользнула под пиджак, выдергивая из наплечной кобуры револьвер. В этот момент Эттингер, шагнув ближе, мгновенно поменял две банки томатного сока в тележке гангстера на те, что держал в руках. Когда итальянец повернулся, он уже стоял спиной к нему в нескольких шагах.

Выйдя из магазина, Эттингер подождал за углом блондинку и отдал ей вторую двадцатидолларовую бумажку. Девица спрятала ее туда же, куда и первую, и робко дотронулась до рукава Эттингера:

— Может быть, зайдешь ко мне? Я снимаю студию тут неподалеку.

В неверном, мигающем свете рекламы ее запрокинутое к нему лицо вдруг показалось таким трогательным, беззащитным и чем-то похожим на лицо Джейн, что даже каменное сердце убийцы дрогнуло. Он достал из бумажника несколько крупных купюр, сунул их девушке в руку и, кашлянув, сказал:

— Лучше на работу устройся, пока здешние сутенеры тебя к рукам не прибрали. Потом поздно будет.

Мягко, но решительно он освободил рукав своего пальто из ее пальцев и, не оглядываясь, зашагал прочь легкой, раскованной походкой бывшего спортсмена.

Роберт Льюис отложил ручку и вышел из-за письменного стола. Засунув руки в карманы домашних брюк, он прошелся по кабинету из угла в угол, пытаясь изобразить эту самую "легкую, раскованную походку бывшего спортсмена", но остался неудовлетворен результатом. А ведь лет двадцать назад он тоже занимался спортом — играл в команде настольного тенниса в колледже. А захотел бы, мог бы заняться чем-нибудь более атлетическим, например, футболом или даже боксом. Сейчас он был бы таким же, как Эттингер, стройным и сильным, и красивые женщины сами навязывали бы ему свою дружбу. И он так же, как Эттингер, был бы с ними щедр, но сдержан. В конце концов для мужчины в жизни главное не женщины, а дело.

Тут доктор вспомнил, что его ждет неоконченный рассказ, и, вздохнув, вернулся из мира грез к письменному столу.

«. Две недели назад, когда Александр Эттингер узнал, что Вито Скорнезе приказал своим людям похитить Джейн и продать ее в один из публичных домов Туниса, он поклялся, что убьет этого гангстера. На следующий день он снял пустующую квартиру в том же доме, где жил Скорнезе, только этажом ниже, и подключился к его телефону. Специальное устройство, поставленное им в телефонную распределительную коробку, позволяло отъединить в любую минуту номер итальянца от городской телефонной станции и замкнуть его на аппарате в квартире Эттингера.

В эту ночь он не спал, боясь пропустить нужный ему телефонный звонок. Наконец этот телефонный звонок раздался. Эттингер резко сел на постели и повернул регулятор громкости на аппарате. После третьего звонка из динамика послышался женский голос: "Скорая помощь" слушает".

— Меня весь вечер рвет, голова раскалывается от боли, — послышался сдавленный голос Скорнезе. — И слабость ужасная, и голова кружится.

Эттингер быстро повернул ручку переключателя и закоротил номер Скорнезе на свой аппарат.

— Алло, — сказал он, — говорит доктор Блейк. Сообщите нам ваш адрес. Мы немедленно выезжаем.

Выслушав адрес, который прекрасно знал, Эттингер выключил аппарат и стал собираться. Он натянул форму врача "Скорой", повесил на шею фонендоскоп, положил в нагрудный карман "мультитон" и взял стандартный чемоданчик бригады "Скорой помощи". Спустившись вниз на лифте, Эттингер вышел из подъезда и снаружи нажал на табло