Наша бронемашина медленно ползет вперед, таща за собой легковые автомобили в окружении солдат и офицеров. За нами наблюдают как мятежники, так и казаки. Готов поспорить, что приданные к воинскому эшелону бронемашины готовы в любой момент открыть огонь. Наверняка атаман такой приказ отдал, подстраховываясь от провокаций. Как и договаривался с водителем нашего танка, когда до позиций атамана осталось порядка двухсот метров, мы остановились, а я из автомобиля выбрался.

Вместе с присоединившимся ко мне Анзором, вдвоем, повесив на плечи автоматы, мы медленно пошли к воинскому эшелону.

– Иван Макарович, может закурим? – предложил мой друг.

– Неуютно идти, когда десятки винтовок держат тебя на мушке прицела? – хмыкнул я и передернул плечами.

– Не то слово! – согласился Анзор. – Только насчет десятков я бы поспорил! Наверняка не меньше сотни, да еще и в прорезь пулемета нас пытаются рассмотреть. А вдруг как у кого-то нервы сдадут? Случайный выстрел сделает неопытный солдат и пойдет такая свистопляска, что чертям страшно покажется.

– Уболтал! – рассмеялся я. – Давай, доставай папиросы!

Мы закурили и подшучивая друг над другом продолжили движение. Повезло? Наверное. Не раздалось ни единого выстрела, и мы дошли без приключений, правда, после того как с Ожаровским не по-уставному обнялись сперва я, а потом и Анзор, мой советник заметил:

– Блин, у меня вся спина от пота мокрая!

– Не у тебя одного, – хмыкнул я и посмотрел на атамана: – Владимир Федорович, отдайте приказ собираться, мы возвращаемся.

– Все так плохо? – мрачно уточнил Ожаровский.

– Могло сложиться и хуже, – вздохнул я. – Тем не менее, это сражение не за нами. Командуйте атаман.

– Понял, – мрачно ответил Владимир Федорович. – Проходите в середину эшелона, там штабной вагон.

– Да, чуть не забыл, – остановился я. – С нами едет посол Британии, выступил гарантом договоренностей, – чувствуя, что возникнут дополнительные вопросы, поднял руку и уточнил: – потом о его роли расскажу. Так вот, сэру Гардингу следует выделить какое-нибудь купе, если есть, но ни во что не посвящать.

– Иван Макарович, ты не забыл про госпожу журналистку? – спросил Анзор.

– Эту особу лучше держать в поле зрения, – усмехнулся я. – Когда поймет, что знает много и может навредить, выдав планы, то и вести себя не так станет. Знаю натуру журналистов, им бы пофантазировать и тиснуть сенсационный материал, основанный на спорных фактах и домыслах.

– Ну, не уверен, – задумчиво сказал советник, – возможно вы правы, ваше высокопревосходительство. Я-то уже обозначил собственную позицию, что с Лисой не справлюсь, если только не прикажите ее под замок посадить.

– И цепями приковать, – усмехнулся я. – Нет, не прикажу, обязательно с ней общий язык найдем. Если же будет упрямиться, то на перевоспитание отцу Даниилу ее сдам.

А что, священнослужитель из журналистки сделает человека, в этом уверен на все сто. Главное, чтобы она от него не сбежала. Хотя, куда пойдет-то? В столице явно обожглась и теперь, поджав хвост, возвращается. Ну, многое не знаю, допускаю, что протрезвела, когда поняла, чем грозит власть эсеров. Что ни говори, а сложить одно к другому она способна, в том числе и сделать далеко идущие выводы.

Вскоре прибыл уцелевший броневик, таща за собой машины. Людей разместили, послу выделили два купе и стали готовиться к отправлению. В штабной вагон я попал уже под утро, осматривал подбитые танки и готовил их к уничтожению. Увы, забрать с собой не представляется возможным. Грузовые платформы у воинского эшелона есть, а вот затащить на них технику не так-то просто. Нет, долго раздумывал, восстановить танки не так и сложно, да только времени потеряем не менее пары дней. Необходимо сколотить настилы, чтобы бронемашины по ним затащить. Вот только не факт, что удастся это сделать, а время терять никак нельзя. Опять-таки, есть договоренность с мятежниками и нарушать ее не стоит.

Утром, в сопровождении бронемашин, которые охраняют эшелон, состав тронулся в обратный путь. За окном догорает наша покореженная техника, с нее сняты пулеметы, вытащен почти весь боезапас. Первый взрыв и от одной из бронемашин остается искореженный металл.

– Господа офицеры, – обратился я к собравшимся, – как ни печально, но следует признать, что мы опоздали на помощь императрицы. Тем не менее, считаю, что планы мятежников сумели нарушить и события пошли не по их сценарию. Ольга Николаевна отправилась в Крым, отречение она не подписала.

– Гм, ваше высокопревосходительство, так что же с империей-то будет? – спросил меня атаман Ожаровский.

– Как ни печально признавать, но на данный момент Россию удалось врагам расколоть, – вздохнул я. – Тем не менее, надеюсь, что ненадолго. Не удержать власть эсерам, вскоре начнется анархия. Мы же постараемся собраться с силами и как можно быстрее вернуться, чтобы не допустить издевательств над народом и помочь императрице справиться с врагами.

– Извините, ваше высокопревосходительство, – обратился ко мне есаул в летах и с наградами на груди, – так, когда мы освободим от мятежников столицу? Казаки рвутся в бой, считают, что могли бы справиться. Пару дней и заслон прорвут, – он крякнул, провел по своим пышным усам ладонью и продолжил: – Возможно стоит до Нижнего Новгорода дойти, разгрузиться и пешим маршем на столицу двинуть? Опять-таки, соберем ополчение, гарнизоны к нам примкнут, солдат уже окажется в нашем распоряжении намного больше.

– А революционеры будут на все это снисходительно смотреть и победу праздновать? – покачал я головой. – Как ни прискорбно говорить, часть флота поддержала мятеж, а остальная патрулирует границу, отказавшись вмешиваться во внутренние дела. Данный вариант прикидывал и однозначного развития событий не смог просчитать, боюсь, сил у нас не хватит. Рисковать не имеем права, ни жизнями, ни империей, нельзя нам проиграть в этой войне, как и в любой другой. Предстоит переосмыслить и разгромить мятежников по всем направлениям.

– Гм, Иван Макарович, – покрутил шеей Ожаровский, – великодушно прошу простить, а что вы подразумеваете под всеми фронтами?

– В первую очередь подданным императрицы необходимо объяснить все доходчиво, чтобы они сами разуверились в эсерах и тех, кто за ними стоит. Когда народ поймет, что лозунги всего лишь слова, а жизнь становится хуже, то и сам не захочет перемен и будет молиться, чтобы Ольга Николаевна на трон вернулась, – устало ответил я. – Зная же отношение эсеров к церкви, то верующие на нашей стороне окажутся.

– Дай-то бог, – перекрестился Ожаровский.

– Поэтому, нам как можно быстрее следует добраться в Екатеринбург, – мысленно прикинул и добавил: – Через два месяца, если не раньше, выступим и очистим центральную часть империи от мятежа. Так и передайте подчиненным, – подвел я черту, а потом оглядел собравшихся: – Господа, если есть вопросы – задавайте, – никто не проронил ни слова, даже журналистка, которая находится тут же, и та промолчала. – С вашего позволения, пойду немного отдохну, если что-то случится, то незамедлительно сообщайте.