Отец и двое его сыновей олицетворяют три аспекта вашей личности. Отец – исток вашей жизни. Хороший сын – та часть вас самих, которая подстраивается под источник. А блудный сын – та часть, которая пошла наперекор источнику, откололась и попробовала не быть верной вам и всему лучшему, что есть в вас. Но наступает момент, когда блудная, бунтарская часть вашей личности вспомнит об истоке и решит вернуться к нему, как блудный сын в притче. Более того: как и в рассказанной истории, «исток» мечтает о воссоединении всех частей и приветствует возвращение отколовшейся части – как отец встречал своего блудного сына. Однако «хорошая» часть вас самих – та, что все эти годы старалась функционировать «правильно», оставаться верной вам и вести себя как полагается, – противодействует воссоединению всех трех частей вашей личности. Полной интеграции вашей личности противится не «блудная» ее сторона, а та часть, которая вела себя «правильно» и пыталась быть хорошим человеком.

Большинство людей полагают, что внутренней интеграции их личности мешает «блудная» часть: неблагоразумие, компромиссы, недобросовестность, беспринципность, предрассудки и непокорность. Все наоборот! «Блудная» часть личности имеет естественную склонность к возвращению «домой», к истоку, к воссоединению с ним. Это не из-за нее вы не можете простить себе содеянное, а из-за «хорошей», «послушной» части. Она противится врожденному желанию быть собой, со всеми достоинствами и недостатками. Когда блудный сын вспомнил, что может вернуться домой, он так и сделал, ни на что не рассчитывая. Когда в вас проснется желание быть цельной личностью, возвращайтесь к себе, не выдвигая никаких требований и не питая надежд. И тогда точно так же, как отец обрадовался возвращению своего сына, ваш исток встретит вас с радостью, не требуя раскаяния. Эта безусловная любовь, которую питает отец (исток), его мечта о вашем возвращении – мощная сила, которая позволяет трансценденции случиться. «Я думал, он умер, а он, оказывается, живой».

Чтобы возвращение блудного сына было полным и окончательным, двум сыновьям необходимо помириться. Однако в истории происходит один интересный поворот. В начале притчи отец и тот сын, что остался дома, были заодно, в то время как блудный сын пошел другим путем. Когда же «гуляка» вернулся, уже он и его отец оказались заодно, а хороший сын – против. Как произошла такая перемена? Хороший сын заключил с отцом негласный договор, который можно было бы назвать односторонней сделкой. В типичном для людей с подчинительно-противительной ориентацией стиле парень решил: если он будет вести себя «как должно» и следовать «правилам поведения», то окажется вознагражден отцом. И был шокирован, когда увидел, что отец приветствует и чествует возвращение его брата, который сбился с пути истинного.

Многие заключают похожие односторонние сделки. Как правило, при таких сделках один человек принимает по умолчанию, что если он будет соблюдать правила, другие люди (или даже Вселенная) должны будут ответить определенным образом. Противная сторона, как оказывается, никогда не давала согласия на заключение подобного договора, а нередко даже и не знает о его существовании. Классическим примером односторонней сделки может служить начало многих любовных отношений, когда человек в одностороннем порядке решает начать ухаживать за другим человеком, при этом подразумевая, что тот ответит ему взаимностью. Если второй человек не давал подобных «надежд», то мы имеем дело с односторонней сделкой. Есть те, кто старается жить «правильной» жизнью, как бы заключая сделку со Вселенной. Беда в том, что Вселенная никогда ничего им не обещала и в сговор с ними не вступала.

В притче о блудном сыне действия «хорошего парня» – часть односторонней сделки, увязанной с наградой, которую он ожидает получить от отца. Но такой сделки с ним отец не заключал. Если бы хороший сын вел себя добродетельно, потому что хотел быть добродетельным, а не потому, что рассчитывал получить награду из рук отца, тогда его действия сами по себе были бы наградой. Однако в притче содержится намек на то, что хороший сын вел себя «правильно», исходя из неких скрытых мотивов. В типичном для подчинительно-противительной ориентации стиле хороший сын делал то, что, как считал, он должен делать, а не то, что хотел. Та часть вас самих, которая заключает односторонние сделки с вами, похожа на хорошего сына. Если вам трудно простить себе, что вы не были верны себе в прошлом, то, возможно, причина в том, что вы когда-то заключили с собой подобную сделку.

Многие люди требуют от себя и окружающих совершенства. Но мы живем в несовершенном мире, в котором до совершенства доведено лишь одно качество: несовершенство. Как писал Виктор Франкл в своем труде Man’s Search for Meaning[48], даже святые стали святыми не потому, что задались такой целью, – они заботились не об этом, а лишь о том, чтобы служить Богу. Многие люди, с которыми мне доводится встречаться на семинарах, полагают, что должны быть безупречными в своем деле. Они винят себя за то, что несовершенны, и отказываются простить себе свои «прегрешения». Никто не может дать вам прощения, кроме вас самих – вместе с «хорошей» частью вашей личности, которая стремилась к совершенству и потому не давала вам до сих пор простить себя. Когда вы вернетесь «домой» без ожиданий, скрытых мотивов и односторонних сделок, тогда произойдет коренная перемена в структуре вашей жизни. И путь наименьшего сопротивления приведет вас в состояние трансценденции, в котором не может не произойти интеграции вашей личности. Если для людей с подчинительно-противительной ориентацией естественная цель – достижение недостижимого совершенства, то для людей с ориентацией на созидание естественная склонность – трансценденция.

Почему трансцендентность превосходит по силе причинно-следственную связь? В структурной игре сил трансценденция – сила высшего порядка и имеет приоритет перед силами низшего уровня. Ничто не может сравниться по силе с силой истока самого нашего «я». Исток вашей жизни стремится к самовыражению через вас. Можно провести аналогию с силой безусловной любви отца к двум сыновьям – блудному и хорошему. Жажда увидеть свое чадо, которую испытывает отец из притчи, – это жажда безусловной любви к полному своему выражению. И поскольку любовь безусловна, она ничего не требует взамен. Точно так же и ваше первичное «я» жаждет воссоединения со своим истоком, как блудный сын мечтал вернуться домой. Говоря «первичное», я отнюдь не имею в виду эгоистичное, злое или инфантильное существо, каким описывают «я» в некоторых психологических системах. Я использую это слово скорее в том смысле, в котором его используют каббалисты – для выражения «первичного стремления к добру». В этом контексте «первичный» отсылает к глубочайшей устремленности человеческой природы к воссоединению с истоком своей жизни. Иногда эту устремленность называют душевным порывом, потому что она зарождается на уровне более глубоком, чем тот, на котором действуют структуры, формирующие ваш образ жизни. Именно эту устремленность имел в виду Святой Августин, когда говорил: «Наши сердца не обретут покоя, пока не успокоятся в Тебе».