Вопрос меня насторожил, но я не спешил вставать в штыки.

– С кем именно? – спросил следом.

– С той, за которую чуть не разнес поместье семьи Тан Фэрт, – хмыкнул некромант, закашлявшись.

– Согласен! – мне не стоило даже думать над его словами, ответ шел от сердца.

– Я объясню, а ты внимательно слушай…

Сказанное далее подарило робкую надежду, за которую я цеплялся, как утопающий за соломинку. Из слов главы академии мне довелось узнать, что если бы он зашел в палату несколькими секундами позже, то душу Элис задержать бы не удалось. Он поймал ее и запечатал в сосуде, который вытягивал неимоверное количество сил, так как душе необходимо было продолжить свой путь.

Как оказалось, некромантам многое под силу, конечно же, связанное со смертью, но у всего имелась своя цена, отдать которую готов был далеко не каждый. Так я и узнал, что Элис можно вернуть путем проведения древнего и очень мощного ритуала, который по завершении привязывал душу любимой к моим жизненным силам. Иными словами, она вернется в свое тело, но будет жить за счет меня. Здесь была и обратная сторона медали: если умирал я, то следом и она уходила в мир духов.

Понимал, это разительно отличается от обычной жизни, но другого пути не было и я, не раздумывая, согласился, готовый отдать ей всего себя до последнего вздоха.

Также ректор пояснил, что на тот момент мою душу к Элис привязать было невозможно, потому что тело получило множество смертельных травм. С такими ранами и переломами не живут, как сказал он.

Дальше потянулись мучительные секунды, казавшиеся вечностью.

Расположившись в той палате, где я увидел свою природницу, мы заперли дверь, расставили свечи, создавая определенный рисунок, в который поместили каменный сосуд. Именно в нем, как я догадался, находилась душа любимой.

Ректор начертил на каждой стене какие-то руны, а после зажег шесть факелов, закрепляя их таким образом, чтобы они образовывали круг, в который встал я.

Не сводил глаз с лежащей на кровати Элис, мысленно разговаривая с ней. Я шептал ей, что совсем скоро мы снова будем вместе. Снова будем смотреть друг другу в глаза и держаться за руки.

«Боги… я молю вас, верните мне ее…»

Было настолько волнительно, что дышать удавалось с трудом. Ноги дрожали, сердце громыхало в груди, а пальцы без конца сжимались в кулаки, выдавая взвинченное до небывалых высот состояние.

Отец остался за пределами палаты, стоя на страже, чтобы никто не смог нам помешать и прервать ритуал.

Ректор что-то шептал, водил руками по воздуху и как-то странно дышал, закатывая глаза. Если честно, я готов был смотреть на что угодно, вытерпеть что угодно, только бы любимая снова подарила мне свою очаровательную улыбку.

– Главное, не вздумай выйти за пределы круга, – ворвался голос главы академии в мои мысли. – Другого шанса не будет, Лиен.

Стиснув зубы, я напрягся всем телом, неотрывно смотря на некроманта, который встал между мной и сосудом, вскидывая руки к потолку.

– Tu ne quaesieris quem tibi…

С его губ сорвались слова на незнакомом мне языке, и я ощутил, как воздух в комнате начал сгущаться и вибрировать, наполняясь запахом опасности.

– … tribuit Iuppiter ultimam scire nefas.

Со всех углов поползли черные тени, распространяясь по стенам и полу, устремляясь к ногам ректора…

– Ut melius quidquid erit pati… – продолжал он нараспев, раскачиваясь словно маятник из стороны в сторону.

Его черные полы одеяния вздымались и шли волнами, хотя в палате не было сквозняков.

Тени преобразовывались в образы неведомых мне ранее монстров с алыми глазами и когтистыми лапами, от которых кровь стыла в венах, но я стоял на месте, даже не думая шевелиться, ведь от меня зависела жизнь Элис.

– Quem mihi, quem tibi… – повысил голос некромант, и одна из теней устремилась к нему, оплетая шею и сжимая ее, отчего ректор захрипел, вызывая у меня нешуточное волнение.

Я дернулся вперед, но тут же приказал себе стоять на месте.

Черные создания закружились в адском хороводе вокруг главы академии, пока он хрипел все сильнее, не переставая шевелить губами и вырисовывать руками символы.

Смотрел на происходящую чертовщину с широко распахнутыми глазами. Мои нервы были натянуты словно струны, я не знал, что буду делать, если глава академии не выдержит и рухнет на пол, ведь его черные капилляры поползли по всей коже.

Маг бился и стонал в когтях темных тварей, но держался. Я не представлял, через что он сейчас проходит, но был благодарен ему, как никому другому.

Но тут одна из теней зашипела, бросаясь в мою сторону. Я инстинктивно отшатнулся, ожидая нападения, но она врезалась в невидимую стену, демонстрируя мне свои длинные клыки, с которых капала черная жижа.

«Спокойно, – повторял я себе, цепко сжимая зубы и наблюдая, как темный монстр бьется возле меня, пытаясь прорваться в круг. – Ничего он мне не сделает».

Собранный до предела, я учащенно дышал, понимая, что в палате темнеет, причем стремительно.

«За окном утро, а у нас ночь…»

Не желал об этом думать, тем более мне и не дали, так как некромант неестественно выгнулся, издавая булькающий звук, и из его рта вырвался крохотный шарик, сияя ярче солнца. Он был таким ослепительным, таким живым и мощным, что тени рванули в сторону, шипя и скалясь.

– Ректор… – взволнованно позвал я мага, который упал на колени, склоняя голову.

– Scire nefas… – прохрипел он, трясясь всем телом. – Quidquid erit mihi…

Всего мгновение, и шарик рванул к сосуду, стремительно разбивая его вдребезги…

– Не-е-ет! – закричал я.

Это единственное, что мне удалось, так как в следующее же мгновение меня пронзила адская боль, от которой я сложился пополам, пытаясь вдохнуть воздуха.

– Терпи… – послышался измученный шепот ректора.

И я терпел… Терпел, сдерживая стоны и ощущая, как внутри что-то разрывается, пронзается, словно кто-то зашивал меня огромной иглой, раскаленной до красна.

Голова кружилась, и я затрясся всем телом.

Больно… Как же больно…

Перед глазами что-то вспыхивало, я не мог ничего разобрать, концентрируясь на своем сознании, чтобы не грохнуться в обморок, ведь тогда мое тело покинет пределы круга.

«Держись! – подстегивал себя. – Ради нее! Терпи ради нее!»

Болела каждая клеточка тела. Пульсировала и кровоточила, но это все ерунда, ведь главное, что я смогу спасти ту, кто рискнул собой ради меня.