Получив моё безмолвное послание, Клим взял пульт, направил стереосистему и выключил музыку. Громким и раскатистым голосом Алёши пронеслось по всей квартире:

— Иди сюда, сучка!

Я мгновенно оказалась в режиме сабмиссив. Сделать это мне было просто, поскольку никогда не забывала, каково это — словно по мановению волшебной палочки превращаться из обычной женщины в послушную, покорную, практически на всё согласную. Как послушный робот, получивший приказ, я завела руки за спину, сцепив пальцы, будто пленная, и подошла к мужчинам.

Разговоры вокруг нас внезапно стихли. Все взгляды были обращены на меня. Алёша выставил ножницы на всеобщее обозрение.

— Стой совершенно спокойно, шлюха, — сказал он. — Насколько я могу судить, на тебе слишком много одежды.

Алёша, произнося эти слова, ходил вокруг меня, кружил, словно акула около жертвы, постепенно сжимая круг. Я сразу почувствовала, как моя киска стала влажной. К счастью, никто не знал, насколько я возбудилась от того, что меня выставили напоказ таким образом. Алёша подошёл ко мне и присел на корточки. Он медленно запустила руки под платье и ножницами отрезал мои стринги.

Я огляделась. Сколько людей смотрело на меня? Я посчитала: шесть, восемь, пара там, три девушки, сидящие на диване, Клим, Эдуард, другая пара… всего восемнадцать. Восемнадцать человек наблюдали за мной, пока Алёша вытаскивала из-под платья мои разрезанные трусики.

— В лифчике, шлюха?

— Да, Господин, — призналась я. Конечно, я ношу бюстгальтер, ведь соски у меня такие же гиперактивные, как и сама. Скорее всего, выколю кому-нибудь глаз, если буду ходить без лифчика.

— Хорошая шлюха, — сказал Алёша пренебрежительным тоном. Восемнадцать лиц вокруг меня были прикованы к зрелищу, которое устроил именинник. Некоторые шептались друг с другом. Другие улыбались. Но все взгляды были определенно обращены на меня. Я чувствовала себя такой незащищённой, уязвимой, возбуждённой.

Алёша снова обошёл вокруг меня, а потом остановился позади. Он расстегнул молнию на моем платье, но ровно настолько, чтобы перерезать лямку бюстгальтера. Острая сталь прошлась по тонким бретелькам. Затем рука виновника торжества потянулась и погладила мою шею, обвила плечо и нырнула в переднюю часть платья, нащупала едва держащийся бюстгальтер и вытащила его из декольте, совершенно лишив меня последней детали нижнего белья. Затем застегнула молнию на платье.

После этого Алёша обошёл меня, встав спереди. Он оттянул часть платья прямо под моей правой грудью и ножницами разрезал ткань, сделав первое отверстие. Я дрожала, наблюдая за его опасными действиями. Именинник осторожно вставил кончик ножниц в отверстие и проделал дыру побольше, — прямо там, где был мой сосок.

Я поняла, что моё платье было окончательно испорчено, но это меньше всего беспокоило. Мой сосок торчал из дырочки и был доступен всем. Я почувствовала, что густо краснею. Прежде мне никогда не доводилось быть в ситуации, когда на мою грудь пялятся столько людей! Алёша сделал то же самое с другой стороной, и вскоре оба моих соска стали ясно видны, а кремово-белая кожа контрастировала с ярко-красной тканью, её окружающей.

— Кто-нибудь хочет ещё выпить? — спросил вдруг именинник, оглядывая гостей. Ответили несколько человек, но голосов было слишком много, чтобы я могла что-либо понять.

— Ты их слышала! Возвращайся к работе, — приказал Алёша.

Вскоре я снова ходила по квартире, только на этот раз мои соски торчали прямо из платья. Полуобнажённая грудь, а также влажная киска ощущали движения воздуха. С кем бы я ни говорила, он без колебаний смотрел прямо на мои соски. Любой, у кого был коктейль, казалось, быстро его выпивал, просто потому, что ждал, как я принесу ему новый.

Клим все это время развлекался, дразня меня каждый раз, когда я приходила в бар, чтобы забрать новые напитки. Знаю: супруг мог остановить происходящее в любой момент. Формально он не был больше моим Мастером, но эмоционально — безусловно да. Я снова ощущала себя его покорной рабыней, сознавая, что веду себя вовсе не потому, что Алёша захотел. А потому, что это заводит моего Господина. Потому, что это мой Мастер так придумал. Сомнений в авторстве у меня не было.

Один из стриптизёров заказала текилу.

— Не забудь принести и солонку, маленькая развратница, — добавил он, когда я пошла выполнять заказ. Когда вернулась, танцор достал кубик льда из ближайшего пустого стакана и провёл по моему обнажённому соску. От холода я почувствовала лёгкий озноб, и моё тело мгновенно отреагировало. Несколько человек внимательно наблюдали за происходящим. Танцор обвёл сосок, а когда тот весь намок, насыпал немного соли.

После рот мужчины обхватил мой солёный сосок, а затем он отодвинулся и принял рюмку текилы, откинув голову назад. Сразу после ещё четыре мужчины сделали то же самое. Один из них, пока остальные пили, слегка укусил меня за выпирающую часть тела. Казалось, кончик моей груди вдруг стал всеобщей любимой закуской. А ещё я не могла не сознавать, как меня трогали в самых разных местах.

В какой-то момент я сознала, что держу в руках две бутылки пива и несу их паре на дальней стороне дивана. В пути меня остановили. Парень, который это сделал, — судя по фигуре и симпатичной внешности, явно танцор из клуба, — засунул руку мне под платье. Я медленно раздвинул ноги, чтобы облегчить ему доступ. Два пальца пробежались по моей щели, собрав немного влаги. Вытащив ладонь, незнакомец выставил её на всеобщее обозрение. Она оказалась влажной и блестящей. Я чуть не умерла от смущения, когда танцор попробовал свои пальцы на вкус и поблагодарил меня за это.

Когда шла обратно, полыхая от стыда, словно охваченная поджаром, меня остановил Эдуард Багров. Он захотел ещё виски. Я принесла выпивку, но так трясло, что пролила немного ему на бедро.

— Простите! Мне так жаль, — пробормотала я.

Протягивая ему напиток, я взяла салфетку и промокнула штанину. К счастью, мокрое пятно было маленьким. Снова извинилась, и Эдуард сказал мне не беспокоиться об этом.

— Ты думаешь, что сможешь совершить такую ошибку и не понести наказания? — сказал Алёша, оказавшись прямо позади меня.

Вот дерьмо. Что сделала не так? Я взглянула на Клима. Мне снова нужно было его подтверждение, что он одобряет происходящее. Его улыбка и кивок указывали: так и есть. Я взглянула на Алёшу, он незаметно подмигнул. Должно быть, тоже удостоверился в согласии моего мужа. Значит, я была в руках именинника с одобрения Клима. Ой-ой.

Через несколько секунд я оказалась на коленях Эдуарда Багрова в классической позе для порки. Алёша задрал юбку до бёдер, и моя голая задница была доступна всем. Но больше других видел, конечно, сам