* * *

Пленение рязанских князей, осада Пронска и битва в устье Прони явились ключевыми моментами похода Всеволода в Рязанское княжество. Невольно складывается впечатление, что эта акция была спланирована великим князем заранее.

Осада Пронска действительно была длительной и кровопролитной, об этом нам в подробностях рассказывает Лаврентьевская летопись. Город был окружен, и Всеволод надеялся захватить его атакой с разных направлений: «И повеле приступити ко граду со все страны». Однако штурм успеха не достиг, и началась длительная, изматывающая осада с ежедневными приступами и ночными вылазками. Летописец указал конкретную цель этих вылазок: «Они же бьяхутся излазящи из града не брани деля, но жажы ради водныя, измираху бо мнози людье в граде». Как отметил В.Н. Татищев, «и было с обоих сторон кровопролитие великое, много людей побивали». Героизм защитников Пронска сомнений не вызывает, в данной ситуации они сделали всё что могли и даже больше того.

Судьба города была решена не под его стенами, а поражением рязанских полков у Ольгова городка. Когда князь Олег Владимирович вернулся под Пронск с судовой ратью, защитникам стало известно об этой катастрофе. Вот теперь князю Изяславу и его гридням надеяться действительно стало не на что и не на кого. Итог осады мог быть только один, и сомнений он ни у кого не вызывал. В городе собрали совет, на котором решали, как быть дальше. Ввиду невозможности дальнейшей борьбы было решено просить у Всеволода мир. Великий князь, которому самому надоела эта осада, не стал лютовать, а благосклонно выслушал просителей. 18 октября 1207 года городские ворота распахнулись, и из них вышел князь Изяслав, за ним его бояре и лучшие мужи города, далее шли дружинники и ратники, а за ними тянулись остальные жители. Три недели они доблестно сражались на стенах и валах родного города с превосходящими силами великокняжеской рати, и вот теперь все закончилось.

Всех пронских бояр Всеволод отправил во Владимир-Суздальский, туда же выслал и жену князя Кира Всеволодовича, которую муж почему-то забыл прихватить с собой во время бегства к тестю. Изяслава владимирский князь отпустил на все четыре стороны, а по всем городам Рязанской земли разослал своих посадников. Жители Пронска целовали крест на верность Всеволоду, а князем в городе стал Олег Владимирович, который получил то, что хотел. Закончив с делами в покорённом городе, великий князь повел своё воинство на Рязань. У села Добрый Сот он остановил свою рать на ночлег, а наутро запланировал форсировать реку Проню и вывести полки на прямую дорогу к стольному городу Рязанской земли. Сил сопротивляться суздальцам у Романа Игоревича уже не было, поскольку в сражении у Ольгова городка его войска понесли тяжелые потери. Поэтому было решено бить Всеволоду челом, и рязанская делегация во главе с епископом Арсением отправилась во вражеский стан.

Владимирский князь был человеком практичным и всегда предпочитал синицу в руке журавлю в небе. Он прекрасно видел, когда надо остановиться, и не страдал головокружением от успехов. Поэтому он милостиво принял посланцев и пообещал к Рязани не подходить и город на щит не брать. А со стороны рязанцев ему нужна сущая малость: пусть они всех оставшихся князей с княгинями отправят к нему во Владимир-Суздальский. А он уж там разберется, кто прав, а кто виноват, и воздаст каждому по заслугам его. Кого щедро одарит, а с кого и спросит строго. Выбора у послов не было, и они принесли князю клятву. После этого Всеволод развернул полки и ушел к Коломне, а оттуда к своей столице, куда торжественно и вступил 21 ноября.

А вскоре в город прибыли и рязанские князья, что продемонстрировало их полную беспомощность перед могущественным северным соседом.

Удивительно, но политические дивиденды от рязанского похода Всеволода сумел получить и Рюрик Ростиславич, который, согласно Лаврентьевской летописи, воспользовался тем, что внимание Всеволода Чермного было отвлечено на восток. Пока Всеволод Святославич следил за тем, как развиваются события в Рязанской земле, Рюрик внезапно напал на Киев и изгнал оттуда своего врага, который опять убежал в Чернигов. Получилось, что свои обязательства перед Рюриком владимирский князь выполнил.

* * *

Судьбу Рязанского княжества Всеволод решил просто. Пока все князья рязанские сидели кто в порубе, а кто в хоромах мужей владимирских под крепким присмотром, он отправил в Рязань своего сына Ярослава. За чужой счет наделил сына уделом. Понятно, что не всем такое понравилось, но кто мог возразить великому князю! Ярослав обосновался в столице княжества и разослал по всем городам и весям своих наместников, а рязанцы снова целовали крест Всеволоду. Казалось, что наступила тишина, но она была недолгой.

Зачинщиком новой смуты стал Глеб Владимирович, человек подлый и коварный. Причину, почему он на это пошёл, нам называет В.Н. Татищев: «Глеб Владимирович, недоволен будучи, что только Пронск от Всеволода в награждение своей душевредной клеветы получил, хотел и Рязанью сам с братьями всей обладать». Если исходить из данного сообщения, то получается, что брат Глеба Олег, которому Всеволод даровал Пронское княжество, уже не правил в городе. Вполне возможно, что к этому времени он умер. Но Пронска, как видим, Глебу было мало, и он замахнулся на Рязань. Проблема заключалась в том, что в столице княжества сидел Ярослав, за спиной которого стоял его грозный отец Всеволод Большое Гнездо. Связываться с ним было для Глеба смерти подобно, великий князь раздавил бы пронского, как таракана, и даже бы не заметил. Поэтому Глеб и начал плести свою паутину, опутывая ей всех — и князей, и бояр, и народ.

Хитрый князь быстро установил контакты с черниговскими Ольговичами, договорившись о военной поддержке. А затем привлек к заговору и своего брата Изяслава, героя обороны Пронска. Сам Глеб ратными талантами не блистал, поэтому ему и нужен опытный военачальник. Честному Изяславу всё это могло преподноситься как борьба за свободу и независимость Рязани, а о конечной цели всего предприятия Глеб мог ему и не сообщать. Он постоянно твердил союзникам о том, что все силы положит на освобождение своих родственников из суздальской неволи, и оснований ему не верить у князей не было. Как же было не помочь пронскому князю в таком богоугодном деле! Впрочем, всю свою любовь к родичам Глеб обнаружит в 1217 году, когда 20 июля на княжеском съезде в Исадах наемные половцы убьют пятерых его двоюродных братьев и брата Изяслава, того самого, с которым он сейчас собирался изгонять Ярослава.

Но это произойдёт нескоро, а сейчас люди Глеба разъезжали по Рязанской земле и мутили народ. В итоге случилось то, что и должно было случиться. По всему княжеству переловили управляющих и наместников Ярослава, заковали в цепи и покидали в темницы, «а инехъ в пгребех засыпаете измориша» (Лаврентьевская летопись). Проще говоря, посадили в погреб и сверху засыпали землей. Кому повезло, тот сумел удрать, и вполне возможно, что именно они и принесли Ярославу весть о том, что Рязанская земля поднялась и ему надо спасать свою жизнь. Молодой человек в полной мере оценил размер опасности и, спешно собрав дружину и преданных лично себе людей, затворился в Детинце. Во Владимир-Суздальский умчался гонец, чтобы дать знать Всеволоду о надвигающейся катастрофе. Тем временем в Рязань прибыли Глеб и Изяслав Владимировичи. Однако жители города никак не могли решить, как им захватить Ярослава и выдать мятежным братьям. Сын Всеволода накрепко засел в Детинце и носа не высовывал за его пределы, а на башнях крепости грозно поблескивало оружие владимирских гридней. По ночам дозорные жгли на стенах факелы и бочки со смолой, с тревогой вглядываясь в ночную мглу и опасаясь неожиданного приступа. Однако рязанцы пока медлили, вероятно, ожидая либо удобного момента, либо прибытия подкреплений. И дождались — к городу подошли суздальские полки во главе с Всеволодом Большое Гнездо. Вместе с отцом выручать брата пришли все сыновья старого князя, и до рязанцев наконец дошло, в какую же авантюру они ввязались. Едва только вдалеке замаячили великокняжеские стяги, и Глеба с Изяславом как корова языком слизнула. Горожане обнаружили, что защищать их некому, некому и возглавить оборону. Воспользовавшись этой растерянностью, Ярослав с дружиной выехал из Рязани и присоединился к отцу.