третье. Билет тебе принесут прямо в офис с восемнадцати до девятнадцати часов. Поэтому с восемнадцати до девятнадцати часов ты должен быть у себя на работе. И выстави побольше охраны у дверей, чтобы кто-нибудь ненароком не ограбил тебя! Я не собираюсь терять свои деньги, которые ты должен привести мне! Вместе с билетами получишь маршрут, по которому поедешь в театр. Запомни, я тебя стеречь буду! Увижу полицию на маршруте или отклонишься от него, расстреляю машину, твою жену пущу на панель, возмещать мне убытки! А потом горло перережу! Не играй со мной. Жену твою привезут к тебе прямо в театр. Ее место сорок второе. Обнаружу в театре след полиции, расстреляю тебя с женой прямо на местах. О деньгах не беспокойся. Отдашь сумку жене. Она будет знать, кому и как передать ее. И не вздумай играться с куклами! В этом случае ни ты, ни твоя жена также не выйдете живыми из театра! Вас будут опекать! И, повторяю, никакой полиции! Предупреждаю! Я люблю честных игроков, и терпеть не могу дураков! Да, и прекрати искать меня! Иначе я перещелкаю твоих людей. Твоим сосункам еще в детский сад нужно ходить! За что ты им платишь? Не понимаю! — и отключил телефон.

Ничего не успев ответить, Глеб замер, расставив ноги. Похоже, главное, чего он ждал, произошло. Место и время назначено. Выдвинуты условия. Теперь все зависеть будет только от него. Единственное, о чем он теперь размышлял и навскидку не мог сразу решить, как правильно поступить, сообщать или нет о звонке Акламину. Однако хорошо разумел, что Хичков профессионал, и одолеть его задача весьма сложная. Ему со своими охранниками справиться с нею будет не под силу. Уже потерпел фиаско в квартире Гержавина. К тому же, верить Хичкову глупо. От него можно ожидать любого подвоха. Предложенный им план может стать простой фикцией. Сейчас все на весах. И там, и там риск. С двух сторон риск. Не сообщишь Акламину — рискуешь, и сообщишь — рискуешь. Гарантий — ни там, ни тут. Глеб походил, подумал. Все отвратно. Но все ж остановился на том, чтобы связаться с Аристархом. Еще некоторое время потоптался по комнате и позвонил Акламину, поднял его из постели.

61

Ранний звонок Глеба словно окатил водой из ушата. Аристарх мгновенно оценил новое сообщение. Мозг заработал в определенном направлении в усиленном режиме. Нужно было решить несколько вопросов. И каждый вопрос не из легких. Заблокировать театр. Не допустить гибели Ольги и Глеба. Нигде не засветить полицейских. Успеть отследить маршрут, о котором после восемнадцати часов Корозов должен будет ему сообщить. И взять Хичкова, если тот будет в театре, что маловероятно. Скорее всего, в театре будут его шестерки. К тому же Ольгу могут не привезти в театр. Тогда задача станет неразрешимой. Но в таком случае нельзя исключать, что главные события могут развернуться где-нибудь на маршруте. Это все необходимо предусмотреть. Подготовить операцию со многими неизвестными непросто. К тому же времени для этого будет в обрез. Предстояло найти самое правильное решение. Для этого прямо сейчас надо начать решать задачу. Аристарх сунул ноги в тапки, накинул на плечи халат, успокоил проснувшуюся жену:

— Спи, спи, мне надо сегодня пораньше! — и пошел в ванную комнату.

Приехав на работу, собрал оперативников и отдал несколько поручений по театру. А сам по недавней договоренности отправился на встречу с Суприным, после которой была назначена встреча с Фокиным. Разговор и с тем, и с другим должен быть об одном и том же, но ответы могли быть совершенно разными, а потому крайне важно именно сейчас услышать эти ответы. Они могли повлиять на ход предстоящих событий.

Перешагнув порог кабинета Суприна, Акламин увидел настороженно-выжидательный взгляд идущего навстречу и протягивающего руку Олега, как будто тот, еще не зная, что нужно от него Аристарху, уже говорил: «Знаю я вас, полицейских, вам сунь только мизинец, а вы за всю руку схватите. Не надейтесь, ничего я вам не скажу». Но тут же такое выражение лица сменилось лукавой улыбкой, словно ничего подобного он даже не думал, а уж тем более не собирался говорить. И каждый со своей колокольни может понимать его, как ему вздумается. Только он, как открытая книга, ему скрывать нечего, готов к любому разговору. Затем и эта лукавинка с лица исчезла, появилась искусственная строгость, пытаясь придать суровость внешнему виду. Однако не получилось, потому что хитринка снова засветилась в глубине глаз, вероятно, она никуда не исчезала, просто прикрылась приспустившимися веками и белыми бровями, после чего улыбка вернула лицо в его обычное состояние. На Олеге была рубашка в полоску и легкая куртка с завернутыми по локоть рукавами, из-под которых торчали длинные рукава рубахи. Ладонь у него была жестковатая, Аристарх сразу отметил это, пожимая ее.

Усадив Акламина на стул у приставного стола, Олег сел на свое рабочее место и ожидающе вытянул вперед голову. Наблюдал, как оперативник расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана пиджака, надетого под курткой, записную книжку, раскрыл ее, положил на столешницу, а рядом с нею авторучку. Серьезное неулыбчивое лицо Аристарха несколько напрягало Суприна, он не мог на нем ничего прочитать, и это его смущало. Особенно цепкие пытливые глаза оперативника не давали покоя. Между тем, заерзав в рабочем кресле, он удерживал на лице лукавинку.

— Не беспокойтесь, — начал Аристарх, — это не допрос, просто понадобилось уточнить некоторые детали ваших отношений с Глебом Корозовым.

Крякнув, Суприн деловым тоном отозвался:

— В наших отношениях с ним деталей нет! Мы по-крупному работаем! — он задвигался в кресле, откатился на нем чуть-чуть назад.

— Тем лучше, — кивнул на это Акламин. — Значит, на вопросы вам будет несложно ответить.

— Задавайте, — пробормотал Олег.

Заглянув в записную книжку, Аристарх взял авторучку, задумчиво покрутил ее пальцами на столешнице и спросил:

— Кто, кроме вас, из вашего окружения знал о готовящейся сделке с Корозовым и Фокиным?

— Все, кому следовало это знать, — отозвался Суприн. — Тайну из этого никто не делал. А зачем? Разве это противозаконно?

— Разумеется, не противозаконно, — согласился Акламин. — А все-таки кто? Конкретно можете назвать?

Задержав на оперативнике взгляд, как бы припоминая всех, кто его интересовал, Олег произнес:

— Ну, пожалуйста, назову — и неторопливо перечислил несколько фамилий.

Аккуратно записав их в книжку, Аристарх отложил авторучку и вновь спросил:

— А кто из этих людей был не заинтересован в вашей сделке?

Вопрос удивил Суприна, даже на короткое время поставил в тупик:

— Не заинтересован? — переспросил он, приподнимая белые