– Миранда, – тихо позвал он. Тишина.

Он вошел, закрыл за собой дверь и осторожно приблизился к кровати.

– Миранда.

– Что?

– Нам пора идти.

– Я никуда не иду.

Он опустился на край кровати. Она сразу же отвернулась, так что он увидел лишь ее спину.

– Конечно, ты пойдешь. Ты можешь сколько угодно злиться на меня, но ты же профессионал до мозга костей.

– По твоим словам выходит, что нет.

– Миранда, я…

– Уходи. – Она плотнее укрылась одеялом и повернулась так, что практически оказалась лежащей на животе.

– Ты не можешь разочаровать свою публику.

– Если послушать тебя, то они приходят вовсе не для того, чтобы увидеть меня. Любой может стоять на сцене в моем костюме, а ты сделаешь все остальное.

– Ты же не веришь в то, что говоришь.

– Разве? Это не имеет значения. Я думаю, что мне больше никогда не захочется играть.

Он потянулся и лег рядом с ней, прижавшись животом к ее ягодицам. Его рука легла ей на талию и поползла вверх, намереваясь найти ее грудь, но Миранда оттолкнула его руку.

Шрив улыбнулся про себя и прижался к ней теснее, так что его губы оказались всего в нескольких дюймах от ее шеи.

– Миранда, – он тихонько подул ей в ухо. – Миранда, нам пора идти.

Она подняла плечи и глубже зарылась лицом в подушку.

– Миранда.

– Иди к черту. Оставь меня в покое. Он положил ей руку на плечо.

– Ты должна сегодня выйти на сцену.

– Нет.

– Если ты не сделаешь этого, ты потом будешь очень жалеть.

– Это ты будешь жалеть. Хозяин театра может потребовать, чтобы ты вернул причитающийся тебе процент.

– Он никогда этого не сделает. В контракте есть пункт, предусматривающий возможность болезни ведущих актеров.

– Какой ты умный.

– Да, но я не слишком чуткий человек.

– Не могу поверить, что слышу от тебя такие слова.

– Это правда. – Он прижался к ней еще теснее, так что их тела теперь составляли одно целое. Он погладил ей руку. – Это в тебе вся страсть, весь огонь.

– Ой, я сейчас умру!

– Это правда. Ты – душа и сердце. Я – лишь мозг нашего союза.

– О, большое спасибо!

– Но мозг ничего не значит без души и сердца.

– Ты можешь прекрасно обходиться без меня, как ты часто любишь повторять.

– Но мне нужны душа и сердце. Чтобы удерживать меня от лжи, когда разумнее сказать правду. – Он поцеловал мочку ее уха.

Она поежилась и попыталась отстраниться, но он не отпускал ее.

– Почему я позволяю тебе так обращаться со мной?

– Потому что я прав. И ты знаешь, что я прав. Знаешь это с того самого момента, когда увидела меня на сцене в роли Ромео, а я знаю это с тех пор, как вытащил тебя из нашего фургона.

– Ты подлый лгун. – Она произнесла это без особого пыла. Единственное, что она чувствовала, это огонь, разливавшийся по телу от его прикосновений.

– Но тебе это уже известно. – Он стянул с нее одеяло. – А если ты уже это знаешь, то как моя ложь может задевать тебя? – Он сунул руку под пояс ее халата.

– Шрив…

– Я не собираюсь сейчас заниматься с тобой любовью. – Он взял в рот мочку ее уха, лаская ее губами. Его пальцы уже забрались ей под панталоны. – Я не хочу торопиться и портить то, что ждет нас с тобой сегодня вечером.

– Шрив! – воскликнула она.

– Я просто хочу, чтобы ты помнила, что у нас будет вечером. Это будет так прекрасно, так замечательно. – Он слегка укусил ее за ухо.

Она вскрикнула от боли и наслаждения, когда его пальцы начали ласкать ее.

– Ты должна встать и пойти в театр, – настойчиво произнес он. – Сейчас же.

– Сейчас? О Шрив! – Она обеими руками сжала подушку.

– Сейчас. Твоя сестра не испытывает к тебе ненависти. Просто она на тебя зла. – Его пальцы продолжали свое движение. Он горячо дышал ей в ухо.

– О Шрив, я не могу поверить…

– Она просто наказывает тебя за то, что ты не умерла. Когда у нее будет время подумать, она изменит свое решение.

Миранда задрожала.

– Я так не думаю.

Он убрал руки и сел, перевернув ее на спину и удерживая за плечи.

– Поверь. Даже если она еще не привыкла к мысли о существовании сестры, она все равно придет.

Она посмотрела на него своими голубыми, полными слез глазами.

– Почему ты так думаешь?

Он наклонился и быстро поцеловал ее.

– Потому что ты – Миранда. И ты лучшая актриса, которую когда-либо видел этот город.

Согласно всем обычаям почтенным Прошу вас выслушать меня.[30]

– Зал полон. Зал полон. – Миранда в волнении схватила Шрива за рукав.

– Я же говорил тебе. – Он похлопал ее по руке, потом высвободился. – Ты помнешь мне костюм.

Она в страхе прижала руки к щекам.

– Я не смогу сыграть последнюю сцену. Я не могу вспомнить, что я должна говорить. У меня такое ощущение, будто я никогда не произносила ни слова из этой роли.

Шрив картинно закатил глаза.

– Боже правый, помоги мне!

Она вытерла руки о край своего плаща.

– Я не шучу. Я не могу вспомнить, что я должна говорить.

Он терпеливо взял ее за руку и повел по ступеням, ведущим на сцену. Сняв плащ с ее плеч, он сунул ей в руку зажженную свечу.

– Шрив, – воскликнула она. – Нет!

– «Пятно не сходит…»[31]– прошептал он ей в ухо слова и вытолкнул ее на сцену.

Одетая в длинную белую ночную сорочку леди Макбет, она сделала еще шаг на освещенную тусклым светом сцену и начала спускаться по лестнице. Доктор и придворная дама прервали свой разговор и выжидающе посмотрели на нее. Как безумная женщина, которую она играла, Миранда растерянно посмотрела на публику. Ее взгляд упал в ложу и замер, когда она нашла лицо, которое искала.

Заученными движениями, не размышляя, она поставила свечу на ступеньки и принялась с остервенением тереть свои руки.