Снится ему чёрт знает, что: и санкции, и вкусные санкционные продукты, и ядерное вооружение, и учения на границе рядом с огородом дяди Саши, который вот уже который год поднимает картофельную урожайность на своём участке. А ещё сны такие снятся про стабильность цен на болотный газ и черноморскую грязь, из которой делают керосин для летающих стальных птиц, которые охраняют покой его лесных границ. Тревожный зимний покой его нарушают также сны про соседний лес, там вообще всё неспокойно. Там у них зелёная энергетика и движение чёрных шимпанзе. Одним словом, зимний собирательный сон, с дипломатической ноткой березового сока.

И вот в этот самый момент двурушный зайка, которого наш Михал Потапыч кормил совсем недавно с лапы вкуснейшей черникой с малиной, надел шаровары двуцветные и крадётся к месту его зимнего отдыха.

В лапках зажал он осиновую веточку и пригибаясь ползёт в сторону берлоги. А за спиной косого, из соседнего леса, команды выкрикивают ему чудо — звери:

— Давай косой, не бзди. Ползи до медведя! Покажи ему, кто здесь хозяин! Ату его, ату!

Озирается по сторонам заячья душа, смотрит на советчиков из соседнего леса, и ползёт потихонечку вперёд с кредитной осиновой веткой. Нужно не облажаться перед западными партнёрами, ибо они ему ветку эту вручили. Вручили ещё и гнилую морковь в виде награды за такой мужественный поступок. В шаровары засунули каротин в виде аванса, мол кушайте — потом рассчитаемся.

Надо отрабатывать гранты из другого леса, это как известно абсолютно нормальная международная практика.

Ползёт косой к берлоге и представляет себе, как сейчас он накажет бурого соседа, который живёт на доходы от болотного газа и черноморской грязи. Ползёт и трясёт его от радости: и партнёрам сейчас угодит и сам газом этим чудотворным надышится. Заграничный морковный продукт тяжёлым бонусом оттягивает шаровары и даёт надежду на лучшее.

Сзади скачет неуёмное шимпанзе и командует — заходи слева, также прыгает парижская рыжая лисица и командует — заходи справа, а из балтийского озера выплыла огромная шпротина и тоже даёт тактические советы:

— Бей прям в лоб его! Не бойся, мы с тобой!

Зайчик, немного, конечно, трусит, но поддержка его друзей из-за рубежа, то есть из заграничного леса вселяет в него небывалую надежду.

Подбежал он к берлоге, где спит Михайло Потапыча и как закричит:

— А ну вставай чудище поганое, сейчас биться с тобой будем не на жизнь, а на смерть. У меня есть осиновый джевелин и североатлантический каротин на закуску!

И тычет своей веткой мишке в нос. А медведь что? Он, как известно спит, и спать будет ещё как минимум до весны. Поморщил он свой огромный нос от щекотки осиновой, скукожился и чихнул во сне что есть мочи.

Чихнул надо отметить масштабно, точечно чихнул так, что косой летел от такого медвежьего непроизвольного рефлекса очень далеко. Так далеко, что долетел самостийной ракетой до своих "благодетелей". Сбил с ног шимпанзе, по касательной задел хитрую лисичку и плюхнулся в балтийское озеро прямиком на голову шпротине.

Шаровары в воде намокли и надулись красивым пузырем. Завопил зайчишка:

— Спасите! Тону! Гибнет моя артистическая карьера!

На берегу стояли заграничные звери и плевали в его сторону, и никто не протянул ему лапу помощи. Только шпротина подплыла, посмотрела на него мутным глазом и уплыла в сторону своего консервного завода.

Сгинул зайчишка почём зря. Плыл он не пойми сколько времени по течению, грыз бонусную морковь и думал о вечном.

Тем же вечером, шимпанзе с лисичкой придумывали новую пакость, чтобы насолить спящему мишке. Искали кандидатуру на роль исполнителя. Но безрезультатно. Согласилась только шпротина, но потом подумала и отказалась, мотивируя это тем, что у медведей очень развит жевательной рефлекс и во сне он может запросто съесть рыбку…

Михайло Потапыч, в этот момент, перевернулся на другой бок. Сны снились по большей части зоологического характера. Снился зоопарк на Красной Пресне. Там посетители кормили шимпанзе и лисиц рыбными консервами из Балтийского озера, а вольер с зайцем украшала большая картонная табличка:

"Животное на профилактике» …

Гипс

Виктор Николаевич Коновалов всегда верил в победу духовных ценностей, над материальными.

Он очень любил старые вещи, которые так или иначе связывали его с прошлым. С комсомольским прошлым.

В связи с этим он превратил малогабаритную квартиру в склад советских артефактов.

Всё стены были усыпаны маленькими гвОздиками, на которых гордо висели алые вымпелы, красные знамёна и выцветшие малиновые штандарты ушедшей эпохи. На каждой полочке стояли чугунные и алюминиевые бюсты и барельефы вождя мирового пролетариата. Памятные медали, подстаканники, пионерские инкрустации, чеканки по металлу. Россыпью везде были значки с Владимиром Ильичом.

Дух коммунистических идеалов витал в воздухе и не давал редким гостям опомниться и заставлял их с трепетом относится к социалистическому богатству, а к владельцу этой коллекции — с глубоким уважением.

Дом — музей уходящей эпохи, вмещал в себя помимо экспонатов, самого Виктора Николаевича и несомненно его благородную супругу, которую звали Зоя Марковна. Она была его музой в границах кровати.

Ух, как же ненавидела она всё это "богатство"…

Ей виделись повсюду полочки с цветами, трюмо, новые обои и белая мебель из шведского магазина "Собери сам", а здесь повсюду ЭТО!

Помимо этого, Зое Марковне очень не нравилось, что муж постоянно выпивал. Ну точнее сказать, это происходило конечно не каждый день. Исключением были вторник и четверг. Это были два дня в неделю, когда муж предавался прекрасным трезвым мыслям:

— Зайчонок, а может плюнуть и продать это всё к такой-то матери, а?

Зоя Марковна, в такие моменты расцветала и мечтала о трюмо с подсветкой и туалетном столике белого цвета.

Ленин безусловно её раздражал. Не потому, что он был вождём мирового пролетариата (она была аполитична), а потому что он жил с ними.

Поэтому, в такие моменты просветления, она всячески поддерживала мужа и кивала в знак согласия своей кудрявой головой.

Но Витя не торопился избавляться от коллекции, и иногда вторник и четверг он тоже забирал себе, и пил. Много и беспощадно.

Плакал, сидя на кухне обхватив голову руками, и разговаривал с барельефами вокруг. Жаловался им на напряжённую мировую обстановку.

Бедная Зоя опускала в такие моменты руки, но деваться было некуда. Алкоголь и Ленин — это два очень взрывоопасных сочетания на святых метрах хрущевской застройки.

Многочисленная коллекция, не была бы полной, если бы в ней не было огромного бюста вождя из