К нам подскочил лохматый мальчишка, улыбающийся во все четырнадцать зубов.

— Господин желает говорить с новым рабом, — протараторил он, пялясь на меня во все глаза.

Без лишних слов старик подхватил меня под локоть и потащил к господской ложе.

Мой «хозяин» оказался статным суховатым мужчиной лет сорока. Смешливые серые глаза оглядели меня с ног до головы, губы изогнулись в довольной усмешке.

— Похоже, мне наконец-то повезло, старина, — бросил он Гринвальду. — Чудесный экземпляр.

— Мне кажется, вы всегда отличались везением в таких делах, мой господин, — учтиво ответил он. — Да и наш поставщик еще ни разу нас не подводил.

— Как тебя зовут? Откуда ты? — спросил оборотень на этот раз у меня.

Настоящего интереса я в его голосе не заметил, поэтому снова предпочел промолчать.

— Он не слишком-то разговорчив, мой господин.

— Тем лучше. В нем чувствуется боец.

Оборотень обошел меня по кругу, внимательно разглядывая, словно товар на прилавке, и мне отчаянно захотелось наглядно ему продемонстрировать, что боец во мне не только чувствуется, но и будет весьма не против что-нибудь ему сломать. Выдержка взяла верх — образ послушной овечки мне сейчас приносил куда больше пользы.

— Я видел как-то эльфа у Гарриса, тот еще слабак. Но тот был светлый. Подозреваю, что старый хрыч его не столько ради боев держит, сколько для постели. — Хозяин каркающе рассмеялся. — А этот вроде подает надежды. Гринвальд, я хочу, чтобы завтра ты выставил его на Арену.

— Но завтра бои средней лиги, может, стоит сначала испытать его в низшей? — осторожно уточнил старик.

— Я в нем не сомневаюсь, — усмехнулся оборотень. — К тому же мало кто поставит на темную лошадку в средней лиге. И я заработаю больше.

— Как прикажете, мой господин.

Меня ударом заставили склониться в глубоком поклоне, а затем потащили обратно в камеру.

— Сильно поранили? — на ходу поинтересовался старик.

— Ерунда.

— Если хоть что-то не так, говори. Граф не жалеет денег на знахарей.

— Учту.

И вот я снова остался один в четырех стенах. Настроение было наипаршивейшее.

С утра меня впервые вытащили на так называемую тренировку. И не меня одного. В загоне оказалось еще пятеро счастливчиков. Все они были людьми, уставившимися на меня с откровенным любопытством, которое во взгляде всех вокруг уже начинало безудержно раздражать. Моим первоначальным намерением было гордо их игнорировать, однако его тут же пришлось признать несостоявшимся: один из этой компании, невысокий брюнет с хитрым карим прищуром, помахал мне рукой.

— Хэй, привет, остроухий! Почем нынче эльфов продают?

Я попытался сделать вид, что у меня врожденная слепота с осложнением на глухоту, но парень оказался на редкость настойчивым.

— Да ладно тебе бухтеть, тут все свои. Хозяин нас друг против друга никогда не выставляет, мы тебе и помочь можем, если дашь уши пощупать, точно ли не накладные? Меня Кирел зовут, а тебя?

Я одарил его очень недобрым взглядом, нимало не умерившим его пыл. Свое упорное нежелание хоть как-либо здесь называться я сам толком объяснить не мог. Вероятно, верил еще, что надолго здесь не задержусь, а связывать любое из своих имен с этой, как ни крути, позорной страницей в моей истории не хотелось.

— Чего молчишь? Немой, что ли?

— Отстань от него, — буркнул другой, повыше и пошире. — Ты тут один такой разговорчивый, сил уже нет тебя терпеть.

Кирел открыл было рот, но верзила, коротко оглянувшись, пихнул его в живот. Парень рот тут же захлопнул, едва не отхватив себе язык. Почти сразу же из ниоткуда возник Гринвальд и влепил верзиле затрещину.

Милая, душевная обстановка.

Вот любопытно, в загоне были только рабы и старик. Вся прочая стража осталась вне клетки за запертыми дверями. Вшестером мы бы без особых проблем справились с ним. Конечно, потом нас бы скрутили, но зато можно было бы частично отомстить и избавиться от самого опасного надсмотрщика. Тем не менее я видел, что ни у кого даже в мыслях этого нет. Старика настолько уважают или уже случалось нечто подобное?

Сама тренировка представляла собой наискучнейшее занятие: старик выставлял нас друг против друга, а потом отчитывал за оплошности. Я побил всех пятерых, поэтому мне нравоучений не досталось, лишь короткий взгляд, смысла которого я не понял.

А вечером был бой.

Где-то за полвески до начала ко мне заглянул лекарь. Под пристальным взором Гринвальда ощупал меня с головы до ног и заключил, что я абсолютно здоров и пригоден к дальнейшему избиению. Рубашку мне обратно надеть не позволили. То ли для того, чтобы повреждения были зрелищнее, то ли чтобы доставить удовольствие и женской половине зрителей показом полуголых мужиков.

Меня, как новое пикантное блюдо, видимо, решили оставить на десерт. Шло время, за мной никто не приходил, только доносились радостные крики и разочарованный вой толпы с Арены. Один раз несколько оборотней в панике пронеслись по коридору, громко требуя лекаря. Очевидно, одному из моих собратьев по несчастью не повезло. Когда я уже совсем заскучал и даже вознамерился вздремнуть, несмотря на шум, дверь наконец распахнулась, и под прицелами арбалетов меня вывели наружу. Ослепительный свет резанул глаза. Несмотря на сгустившиеся сумерки, арена сияла огнями. Крики разгоряченной видом крови толпы били по ушам. На моих глазах уволокли за ноги чье-то бесчувственное тело, а слуги шустро присыпали буровато-красные пятна свежим песочком.

В животе что-то неприятно съежилось. Мне приходилось бывать во многих переделках, но такое я видел впервые. То, что меня сейчас будут убивать не потому, что я кому-то мешаю или не нравлюсь, а просто потому, что этим дикарям хочется на такое посмотреть, было странно. Странно до дикости. И даже отчасти… страшно.

Я вдруг почувствовал, как запульсировал corali, распространяя легкие волны тепла. То ли примерещилось, то ли бившаяся в такт моему сердцу вещица решила меня подбодрить. На плечо легла тяжелая сухая ладонь.

— Твоя очередь, остроухий, — в голосе Гринвальда прозвучало нечто похожее на сочувствие. — Не бойся, равных тебе противников тут сейчас нет. Моему опыту можно верить.

С чего это вдруг такая забота? Я одарил оборотня удивленным взглядом, тот мгновенно отвернулся и убрал руку.

— А сейчас, дамы и господа, невероятный сюрприз от хозяина сегодняшних боев. Новый раб господина Шаркского, безымянный… темный эльф!

Я, не дожидаясь чьего-либо пинка, сам шагнул на арену. Трибуны взвыли. В тот же момент на другом конце поля появился мой противник. Распорядитель боев пытался что-то про него рассказать, но был неспособен перекричать разбушевавшихся оборотней.

Мы шагнули друг навстречу другу…