Этот намек на возможность получить больше золота в будущем стал для монархов наиболее воодушевляющим фактором. Легенда утверждает, что часть привезенного в 1496 году золота была передана Диего де ла Крусу, который позолотил ретабло в часовне картезианского монастыря в Мирафлорес близ Бургоса, где вскоре будет похоронена мать королевы Изабеллы, скончавшаяся в 1496 году.

Адмирал хотел немедленно вернуться в Индии, и монархи считали, что он действительно должен отплыть с восемью кораблями – в первую очередь, чтобы исследовать материк, – то есть, предположительно, Кубу и Южную Америку. Колумб наверняка красноречиво рассказал о своих достижениях, поскольку несмотря на критику со стороны Маргарита и Бойля, которую уже слышали монархи, его «Привилегии» от 1492 года снова были подтверждены. Петер Мартир, как обычно, находился при дворе и оттуда писал Бернардино де Карвахалю восторженные письма о Колумбе{659}. Брат последнего, непопулярный Бартоломео, получил от Короны подтверждение своего звания аделантадо, которое дал ему адмирал.

Однако отплытие все затягивалось. Фонсека не хотел поручать Колумбу очередного путешествия, потому всяческими способами оправдывал задержки. Будучи совершенно несентиментальным, он понимал, что открытие – это одно, а управление – совсем другое. Он считал, что сейчас Колумба лучше всего задержать в Кастилии.

Находясь при дворе и следуя за монархами в Бургос, Вальядолид, Тордесильяс и Медину-дель-Кампо, адмирал не тратил времени зря и много читал (многие из серьезных книг, прочитанных им, вероятно, были прочитаны как раз в эти годы). Именно в 1496 году он получил из Англии экземпляр «Путешествий» Марко Поло (которые он, видимо, прочие впервые), а также купил «Philisophia Naturalis» Альберта Великого и «Almanach Perpetuum» Абрахама Сакуто{660}. Эти покупки – счастливое напоминание о том, что теперь обычный человек мог позволить себе приобрести печатную книгу. На следующий год Колумб будет искать информацию о недавнем плавании венецианца Джованни Кабота[14], который пересек Северную Атлантику благодаря сообщениям об успехах Колумба{661}.

Колумб сделал новые выводы о размере Земли и сравнил ее с грецким орехом, оболочка которого – море. Конечно же, он вел беседы, и его, наверное, даже слушали. Предположительно он присутствовал в декабре 1496 года на церемонии, когда папа Александр пожаловал Фердинанду и Изабелле титул «Католических королей», Los Reyes Catуlicos: это взбесило короля Франции Карла, который носил титул «христианнейшего короля». Этот жест был вызван последствиями войны в Гранаде – но также и намерением этих двоих послать армию в Неаполь, дабы помочь папе в войне с Францией (так Александр VI понимал высадку Эль Гран Капитана и его людей в мае 1495 года){662}. Такого формального титула они не получили за покровительство Колумбу в Новом Свете.

Вероятно, в начале 1497 года Колумб участвовал в праздновании по поводу прибытия в Испанию «столь желанной эрцгерцогини Маргариты» (слова Мартира), семнадцатилетней дочери императора Максимилиана, которая предназначалась в жены инфанту, – венец династической политики монархов, дополнявший брак их дочери Хуаны и брата Маргариты Филиппа. «Белоснежные шеи королевы и ее дам отягчали драгоценности», – писал Петер Мартир в том же возвышенном стиле, что и Колумб при описании ландшафта Карибских островов{663}.

Колумб также был свидетелем горя, охватившего двор после смерти инфанта Хуана в октябре того же года в Саламанке на руках у отца, что покончило не только с блистательным малым двором Альмасана, собранным за год до того фраем Диего де Деса, но и со старинным королевским родом Испании{664}. Законного наследника мужского пола в династии Трастамара не осталось, и казалось, что трон, вне сомнения, перейдет к Габсбургам по линии инфанты Хуаны. Сегодня мы можем увидеть изысканное надгробие «надежды всей Испании» в доминиканском монастыре Святого Фомы в Авиле, сделанное флорентийцем Фанчелли – это был его первый большой заказ, – и можем представить себе весь ужас события.

Ни Фердинанд, ни Изабелла так и не оправились от горя, которое вскоре усугубилось смертью в следующем 1498 году их старшей дочери Изабеллы, королевы Португалии, а затем ее маленького сына – инфанта Мигеля (в 1500 году).

После смерти инфанта монархи отправились в епископский дворец Гвадалахары к кардиналу Хименесу де Сиснеросу, где жили буквально в изоляции до апреля 1498 года. Именно в это время Сиснерос, хотя и занятый организацией нового университета в Алькале (университет Комплутенсе){665}, получил де-факто пост главного министра Короны. Можно предположить, что его молитвы утешали государей. Или же их больше утешали строки, написанные Хорхе Манрике на смерть его отца:

Семейство Габсбургов всегда утверждало, что принц умер, переусердствовав в занятиях любовью с Маргаритой. Другая версия гласит, что он наелся несвежего салата в Саламанке{667}.