— Мерзкое снадобье, — придя в себя, заявил Дариус Бисту, после того как залпом выпил содержимое кружки, глядя на сверда отчего-то вдруг заслезившимися глазами. Такой гадости пробовать ему еще не приходилось. Правда, очень действенной гадости, потому что он сразу же почувствовал себя значительно лучше. — Больше твою чимеллу я пить не буду, — решительно добавил он.

— А больше и нет. — Сверд остался очень доволен тем, что сумел настоять. — Но ничто лучше смолы жизненную силу не восстанавливает.

— Гонорт! — издалека окликнул Дорвана Кабир. — Уши долузсцам резать будем — барону показать?

— Тогда уж лучше сразу головы, — буркнул под нос Дариус. И, обращаясь к Бисту, спросил: — Сколько наших полегло?

— Трое, всего трое, — ответил тот. — И еще четверо раненых, — у самого сверда повыше колена, прямо поверх штанины, была наложена повязка. — Но выжить должны все.

— После твоих снадобий мертвый на ноги поднимется, — заявил Дорван.

Он действительно почувствовал себя намного лучше. По крайней мере, желание сдохнуть исчезло полностью. Разве что во рту стоял отвратительный привкус чимеллы.

«Пойду сам напьюсь, — решил он, поднимаясь на подгибающиеся ноги. — Иначе попросишь кого-нибудь, и снова какое-нибудь разведенное сорочье дерьмо притащат».

В обратную дорогу отправились на следующее утро. Когда сворачивали лагерь, Дариус сходил еще раз взглянуть на тела мертвых долузсцев. К его удивлению, все они оказались без голов. Затем он вспомнил вопрос Кабира, свой ответ ему и усмехнулся.

«Вот вы какие, гмурны, — думал он, разглядывая обезглавленные трупы. — На вид от обычных долузсцев и не отличишь. Все, можно возвращаться — теперь они в эти края несколько лет не сунутся. Уж не знаю почему, но всегда так было».

На обратном пути в Голинтер завернули в Визарант, чтобы забрать захваченную в бою с разбойниками добычу, а также оставленного там раненого Угнуда.

Глядя на наемника, Дариус никак не мог понять: сожалеет ли он, что его так некстати ранили, или, наоборот, тщательно скрывает радость от того, что удалось избежать встречи ни с кем-нибудь, а с самими гмурнами. Ведь вины Угнуда в ранении нет, и награду от барона он получит наравне со всеми. Но когда наемник с такой досадой стукнул кулаком по некстати подвернувшемуся седлу, что оно где-то внутри громко треснуло, все стало ясно и без слов.

Утром следующего дня, покидая селение, они повстречались с идущим им навстречу Кассеем. Ведун возвращался из плохо различимого из-за тумана леса, неся на плече чем-то набитый мешок.

Едущий впереди Дариус остановил коня, пропуская всех вперед. Когда старик поравнялся с ним, поблагодарил:

— Спасибо за все, отец, и прощай. Теперь они долго в ваших местах не появятся.

Тот лишь усмехнулся:

— За что благодаришь-то? За уху? А прощаться погоди. Сдается мне, что придется тебе здесь еще побывать, так что свидимся. Судьба у тебя такая, с долузсцами связанная. И началось все очень давно. Так ведь?

И старик пытливо взглянул на него.

Дариус кивнул, соглашаясь, и провел ладонью по рукояти Кунтюра: это точно, что давно. Затем кивнул еще раз, уже прощаясь.

Кассей глядел на него с таким выражением, как будто дожидался вопросов, но Дариус ткнул пятками Басура в бока, посылая коня вперед. К чему знать то, что еще предстоит: от таких знаний облегчения нет, одни сложности, а от судьбы не уйдешь.

Наемники ехали веселой, шумной толпой, вспоминая пережитое, смеясь над своими собственными страхами, которыми теперь не стыдно и поделиться. И лишь изредка, вспоминая об убитых товарищах, умолкали, чтобы тут же взорваться хохотом над чьей-либо незамысловатой шуткой: живым — живое.

Ну а Дариус думал сразу о многих приятных вещах.

Прежде всего об Элике, ведь осталось всего ничего до того мига, как он ее увидит. Он мечтал, как встретится с ней, поцелует, крепко прижмет к себе и долго-долго не будет отпускать. Затем наступит ночь, и они останутся наедине…

Дальше его мечты простирались до самого Табалорна. Он вернется домой вместе с Эликой, представит девушку матушке Грейсиль. Они обязательно понравятся друг другу, в этом он даже не сомневался. Не может же случиться, чтобы такая девушка, как Элика, кому-то могла не понравиться?

Заживут они втроем. Другой дом им с Эликой не понадобится, и этот просторный, места хватит на всех. Конечно, если Элика будет настаивать, чтобы жить отдельно от всех, тогда другое дело. Есть у него на примете домишко, запущенный немного, но если к нему приложить руки… И расположен недалеко.

Еще может случиться, что, возвратившись, он застанет Сторна. А почему бы и нет? Слышал он о таком, когда от человека годами ни слуху ни духу, а он возьми и объявись. Да сколько угодно подобных случаев, почему бы и со Сторном именно такому не произойти? За многое Дариусу хотелось бы его поблагодарить, очень за многое. Раньше все как-то не получалось, а потом Сторн пропал, исчез без следа, и Дариусу не удалось его отыскать.

Мысли Дорвана вновь вернулись к Элике. Едва он вспоминал о девушке, как сердце сразу переполнялось теплом и нежностью. Интересно, обрадовалась она подаркам, что он отправил для нее с торговцем? Жаль, не хватило ума передать вместе с ним хотя бы короткую записку.

С другой стороны, Лоринт не столица, а затерянная в лесах крохотная деревушка, и что если она грамоте не обучена? Но ведь не может же быть, чтобы в Лоринте все такими были? Тот же дед ее, Сол, выглядит образованным человеком, даже непонятно, как он в такой глуши оказался. Хотя кто его знает. Да и много ли напишешь в письме, которое будут читать для нее чужие люди?

И еще Дорван жалел о том, что не передал что-нибудь в подарок матери Элики, все же не чужой теперь для него человек. Конечно, думал он и о ней, да только денег не хватило, Дариус потратил на подарки любимой все вплоть до последнего медяка, хотя собирался еще много всего купить. Какое же забавное лицо было у Тора, когда друг заявил ему, что нет у него денег.

Затем улыбнулся еще раз, вспомнив, как он едва удержался от соблазна потратить на Элику и деньги Ториана. Тогда у него лицо стало бы еще забавнее. Ничего, разобрались бы, свои люди, тем более был уже похожий случай, и тоже из-за женщины. Правда, тогда все произошло ровно наоборот: Ториан потратил долю Дариуса на подарок одной из своих зазноб.

Ну ничего, теперь с деньгами проблем быть не должно, с разбойников взято немало, только одних лошадей целый табун.

«Жаль, на них натолкнулись не тогда, когда они из Халевита возвращались», — улыбнулся он уже в который раз.

У долузсцев тоже было что взять, в основном оружие, а вот монет ни одной не отыскалось. То ли не берут они с собой денег, то ли и вовсе без них обходятся, хотя в это не слишком верится. Ну и от барона Эдвайстела предстоит получить обещанную награду.