Аша, чуточку оглушенная, листала страницы Журнала. Добравшись до конца, она наморщила лоб.

– Здесь не хватает страниц, – она указала на обрывки у самого корешка.

– Нескольких, – согласился Эрран. – Мы полагаем, тот, к кому попал Журнал после Ночи Воронов, вырвал их, прежде чем передать том Надзору. Авгуры и их писец погибли, так что никто не узнает, что в них было.

Аша кивнула, еще немного полистала журнал и вернула его Эррану.

– Спасибо, – от души поблагодарила она. Эрран был прав: сознание, что в прошлом авгуры могли ошибаться… Оно помогало. Делало видения чуточку менее ужасными.

Эрран склонил голову.

– По справедливости, тебе следует знать все. Ты теперь наша, и нужно рассказать тебе все, что возможно. Он поставил Журнал на место и указал на дверь. – Надо возвращаться, пока тебя не стал искать представитель Алак.

Аша рассеянно кивнула, думая о другом. Она обводила взглядом ряды и ряды сосудов.

– Вторжение… Что-то здесь поможет против него? Эрран мотнул головой.

– Первая догма все равно не позволит одаренным их применять. И даже заряжать в большинстве случаев, если суть намереваются использовать против неодаренных… – Он вздохнул. – Поверь, мы много и усердно об этом думали. Но для работы с большинством сосудов нужен тайник, а те, которым не нужен, управляются мысленным усилием, которое невозможно без подготовки. Вуаль тут исключение. И исключений всего три. Почти все здесь изготавливалось для использования одаренными.

Аша разочарованно кивнула.

– Конечно… – Она запнулась. – Еще последний вопрос, пока мы не ушли. Кто такой Хэл?

У Эррана дернулась щека, он не сразу сумел ответить.

– Ты его вряд ли видела – он редко появляется во дворце. Наверное, сама уже вычислила, что он из военных. Крупный мужчина, худой, с длинным шрамом над левым глазом. – Парень неловко пожал плечами, поняв, что описание ничего не говорит Аше. – Я его считывал раз или два, просто для проверки. Он знать не знает, кто я такой, и он не особенно жестокий человек. Так что… понятия не имею, почему он меня зарезал.

Юноша смотрел в землю, и видно было, что ему не хочется продолжать разговор.

– Прости, – попросила Аша. – Я слишком любопытна.

Эрран покачал головой.

– Нет, все правильно. Просто я еще ни с кем об этом не говорил.

– Даже с Колом и Фесси?

– С ними особенно. – Эрран поднял бровь. – Нам нельзя обсуждать свои видения, забыла? Иначе проверка теряет смысл.

– О, конечно же. Это… должно быть, тяжело. – Аша помолчала. – А с Элосьеном?

– С Элосьеном? – Эрран как будто не враз вспомнил, о ком она говорит, а когда вспомнил, коротко хмыкнул. – Заговорить с ним о таких вещах… Нет, мы не говорим. Это просто… Не то. – Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Нам бы поспешить. Не хватало только, чтобы представитель заинтересовался, куда мы ходили в такой час!

Аша согласно кивнула.

Они вышли, Эрран запер за собой дверь и направился в жилую часть дворца.

Аша с облегчением убедилась, что Микал еще не ждет ее под дверью. Она торопливо распрощалась с Эрраном и скользнула в комнату, прикидывая, осталось ли время вздремнуть до прихода наставника.

Едва она забралась на кровать, в дверь постучали. Бормоча себе под нос, Аша открыла Микалу. Тот с довольным видом оглядел ее.

– Ты уже встала, – одобрительно улыбнулся он. – Рад видеть, что ты привыкаешь к распорядку.

Аша открыла рот, чтобы возразить, но только равнодушно кивнула, подстраиваясь к шагу старшего.

– Что будем изучать сегодня?

– То, что нужнее для дела. – Микал оглянулся, проверяя, не слышит ли кто, и понизил голос. – Ночью пришло любопытное известие – и тревожное. Оно может существенно изменить наше положение. Когда слух о нем разойдется, меня ждет нашествие визитеров. Надо тебя подготовить, чтобы с меньшими Домами ты разбиралась сама.

Аша от неожиданности нахмурилась.

– Что за известие?

– В границах Андарры, на севере, замечена неизвестная армия, – Микал скривился. – Похоже, что это вторжение.

Аша похолодела. Микал еще что-то говорил, но она его не слышала.

Авгуры не ошиблись. Илин-Иллан ждала осада.

Вирр невольно улыбнулся на смех Дезии – так чудесно сияли радостью ее глаза. Они сидели поодаль от остальных: на виду, но не так близко, чтобы кто-то мог подслушать их разговор. Спускался вечер, а Терис только что сказал, что, по его оценке, до Дейланниса осталось меньше дневного перехода.

Поэтому вся компания приободрилась. За десять дней, прошедших с появления ша’теса, их тревожили разве что редкие дезриельские разъезды на дорогах, но они их довольно легко обходили. Териса с Нихимом это спокойствие пугало – оба были уверены, что ша’тес не оставил преследования, – но другим их страхи не омрачали радости.

У Вирра с тех пор, как он покинул Триндар, ни разу не было так легко на душе. Он не перестал печалиться о друзьях и знал, что эта печаль останется с ним надолго. Но боль померкла, улеглась, стала терпимой. Он впервые почувствовал, что жизнь продолжается.

Оглянувшись на Давьяна, он перестал улыбаться, задумавшись, разделяет ли друг его чувства. Вирр на это надеялся. В последнее время они редко говорили о школе: дни пути тянулись долго, а поговорить наедине случалось редко.

– Ты за него беспокоишься. – Дезия перехватила его взгляд.

Вирр рассеянно кивнул. Все уже знали о судьбе их школы – после нескольких дней пути он счел за лучшее рассказать начистоту. Все сочувствовали от души, но только с Дезией Вирр мог говорить об этом без стеснения.

– Я пару раз пробовал с ним поговорить, но… сам не знаю, что сказать. Он так много потерял.

– Столько же, сколько ты, – тихо заметила Дезия.

– Нет. – Вирр покачал головой. – Мне тоже тяжело, но он… Он всю жизнь прожил в этой школе. Прислуживал там, прежде чем получил метку. Мне те люди были друзьями, а ему – родными.

И была еще Аша. Вирру больно было потерять ее, но он знал, что Давьяну вдесятеро больнее. Этого горя друзья не могли разделить на двоих.

Дезия долго смотрела на него.

– Думаешь, он винит тебя?

– Разве он может не винить? – тихо спросил Вирр. – Он уверял, что нет, но виноват я.

– Виноваты те, кто это сделал, – с мягким упреком возразила Дезия. – Давьян еще горюет – вы оба горюете, Вирр. Даже мне это видно. Он мало говорит – должно быть, ему так легче справиться со случившимся. Некоторым нужнее всего тишина. Напрасно ты думаешь, что это он на тебя сердится.

– Надеюсь, ты права, – вздохнул Вирр.