с пальто в руках. — Собирайся!

— За Андреем? Да я бы сама. И время есть.

Богдан склонился, так что почувствовал легкий запах жасмина. Живанши. Эти ее духи ему особенно нравились. И шли. Ей шли. Его Юльке шли. Он сделал серьезное лицо и уточнил грозным шепотом:

— То есть будем спорить?

— А что мне будет за покладистость? — прищурилась Юля.

— Вау! — искренне удивился Бодя. — Юлька торгуется.

— Ты сам мне толковал про индивидуальный подход к клиентам. Видишь, я стараюсь. Предлагаю тебе кофе и быть паинькой. Надолго ли хватит — пока непонятно, характер у меня скверный. Но зато совершенно искренний.

— Тогда одевайся и погнали!

— Ты так и не сказал, что взамен, — шевельнула она бровью.

— И не скажу, — пожал он плечами. — Едешь?

Третий раз спрашивать ему не пришлось. Юля фыркнула и подхватилась с места, стягивая с рук белые перчатки. Потом спрятала колье в футляр и глянула на Богдана. Тот встряхнул ее пальто, явно демонстрируя намерение впихнуть ее в него, и она послушно повернулась спиной, вставляя руки в рукава, таким образом оказавшись в его полуобъятии.

— На самом деле, я уже почти собиралась, — пробормотала она. — Давай еще заедем в книжный, я там в обед присмотрела одну книгу Андрюхе, но у них свет отключили, не работали терминалы.

— Завтра купишь, — рассмеялся Богдан, подталкивая ее к выходу.

— Что? Начинаешь не выдерживать строя семейной жизни? А я предупреждала!

— Топай, — продолжал тащить ее Моджеевский. — В машине будешь мне бухтеть о том, что я неправильный семьянин.

Юля погасила освещение в магазине одним щелчком. Огоньки над их головами потухли. Колокольчики еще не звякнули. Дверь не распахнулась. На его щеке оказались ее губы.

— Нет, в настоящее время меня все устраивает. Пока ты срываешься с работы пораньше ко мне — очень устраивает.

— Тогда потерпи немного и еще чуток побудь паинькой, — он перехватил ее губы своими, быстро поцеловал и обнял за плечи. — Релаксируй.

И она согласилась релаксировать.

Только сперва заперла свои владения — от происков злоумышленников.

После устроилась в салоне его белого, как положено принцам, автомобиля и, пристегнувшись, откинулась на спинку кресла, повернула голову так, что различила свои почему-то чуть шальные глаза в зеркале заднего вида. И почти не узнавала себя. Они вместе всего ничего, а у нее даже лицо будто бы незнакомое. Хотя это ведь именно она и есть. Она вот такая. Отвыкла.

«Релаксируй», — мысленно напомнила себе Юлька, наблюдая за Бодиными пальцами на коже руля и за тем, как свет с улицы, попадая к ним через стекло, скользит по его светлым волосам. Потом он свернул не на том перекрестке, и она слегка вернулась в реальность.

— Моджеевский, детский сад — в другой стороне.

— Я в курсе, — невозмутимо отозвался он, продолжая уверенно гнать автомобиль по ровному полотну, убегающему на окраины города. Несколько секунд она рассматривала его профиль, как ни странно, совершенно расслабленно. И ни единая сигнальная лампочка над макушкой не замигала. Но, будучи все же по своей природе ежиком, она не могла не колоться. Ну или прикалываться.

— И это ты за день сад собственноручно перенес к побережью, чтобы мелкий дышал морским воздухом?

— Почти, — в тон ей сказал Богдан. — Сад находится на прежнем месте, а вот Андрюшка — у моря. Новоиспеченный дед радостно воспользовался возможностью пообщаться с внуком.

— То есть ты его уже забрал?

— Ага.

— И отправил к Роману Романовичу?

— Удивительная догадливость, — рассмеялся он. — К Роману Романовичу, Жене и Лизке.

— Но мы при этом едем не к ним? — продолжала Юлька задавать дурацкие вопросы.

— Да в общем-то, они тоже по-прежнему живут там, где и жили. Соответственно, в другой стороне.

— Это звучит каким-то продуманным заранее планом, — проявила Юлька чудеса дедукции.

— Бинго! — продолжал веселиться Моджеевский. К этому времени они уже выехали за пределы города, но почти сразу Богдан свернул на неширокую дорогу, которая действительно вела к самому морю.

К маяку.

Тот, как и десять лет назад, пускал луч далеко-далеко, указывая путь кораблям, затерявшимся в сумраке. То гаснул, то снова зажигался, освещая водную гладь, сегодня почему-то и правда тихой, мирно дремлющей стихии.

Юля чуть слышно перевела дыхание, сообразив, в каком направлении они двигаются. И только пальцы чуть крепче сжали сумочку.

— Значит, ты меня умыкнул, — проговорила она, теперь не отрывая взгляда от их общего прошлого, прямо на ее глазах неожиданно превращавшегося в будущее.

— Ну вообще-то это определенно случилось не сегодня или опять станешь спорить?

— А вот буду. Сейчас ты меня умыкнул ото всех. А раньше — вернул на место. Там, где мне положено быть.

Они въехали во двор небольшого двухэтажного здания, приютившегося на некотором отдалении, но все же под боком у маяка.

— Мне очень нравится твоя концепция, — сказал Богдан, заглушив двигатель и повернувшись к Юле. — Мы приехали.

— Сюда?

— Именно.

— Ну, похоже, котлеты сегодня жарить мне не придется, — усмехнулась Юля и приоткрыла дверцу, вдруг самой себе рассмеявшись: приключения так приключения! Этому способствовали шепот моря, теплый-теплый вечер, напоминающий своей атмосферой то ли «Золушку», то ли «Алые паруса», льющийся из окон домика свет, который освещал площадку вокруг.

Дом был ладный, даже какой-то стройный, по-средневековому фахверковый, что, конечно, было имитацией настоящего средневекового фахверка. Но от этого он не менее живописно смотрелся, будто бы идеально вписываясь в мыс. Вокруг росли какие-то вечнозеленые растения, обрамляя его в цвета жизни, а она почему-то плохо его помнила. Была здесь каких-то пару месяцев назад, и не помнила, будто он не произвел на нее тогда впечатления. Надо же…

— … ничего не видела, — пробормотала Юля себе под нос.

— Я понял, — Богдан оказался рядом, взял ее за руку и повел по мощеной неровными камнями дорожке ко входу. — В следующий раз отвезу тебя к Реджепу. Пусть устроит тебе экзамен по жарке котлет.

— Я его сделаю, — отмахнулась она, с любопытством осматриваясь. Жизнерадостные фонарики, стилизованные под факелы, впечатляли и радовали больше всего. — И что здесь