Эти энергии бились друг с другом – я ощущал это, хотя и не мог уловить подлинной природы их конфликта. Энергии сплетались друг другом в замысловатых узорах, игре света и тени, теплых и холодных красок. Пятна красного, золотого и зеленого противостояли пустым, безжизненным участкам белого или голубого. Все это выстраивалось в какую-то систему, подобие шахматной доски, только еще не завершенную. И в самом центре, у Стола, эта система нарушалась – здесь незыблемо царили силы Лета с их зелено-золотой гаммой, а темный лед Зимы только подползал со всех сторон – медленно-медленно, синхронно с почти невидимым движением звезд на небе.

Ну что ж, я увидел. Я увидел, с чем имею дело – с голой силой двух Королев Фэйре. И сила эта была мне не по плечу. Вся сила, которой я мог бы достичь, даже напрягшись, показалась бы разве что мелкой искоркой на фоне этого буйного, светящегося фонтана магических энергий. Эти энергии существовали с самого зарождения жизни на земле, и просуществуют до самого ее конца. Эти энергии повергали смертных в священный ужас – и я прекрасно понимал, почему. Я был здесь, в этой игре даже не пешкой. Я был букашкой перед исполинами, жалкой травинкой перед могучими деревьями.

И во всем этом имелась какая-то извращенная притягательность. Мне хотелось броситься в этот огонь, в этот бесконечный, ледяной холод. Должно быть, мотылек смотрит на свечное пламя так, как смотрел я тогда на Королев Фэйре.

Я оторвал от них взгляд и спрятал лицо в руки. Я упал набок и съежился в комок, пытаясь закрыть Зрение и остановить поток захлестывающих меня образов. Я весь дрожал и пытался сказать что-то – не помню точно, что. Все, что мне удалось из себя выдавить – это беспомощный, заикающийся лепет. Потом я почти ничего не помню – до минуты, когда по щекам моим начал хлестать холодный дождь.

Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на мокрых камнях, на берегу озера Мичиган – там, откуда совсем, вроде бы, недавно звал свою крестную. Голова моя покоилась на чем-то мягком – как выяснилось, на ее коленях. Я поспешно сел и отодвинулся от нее. Голова раскалывалась от боли, а то, что я только что видел Внутренним Зрением, заставляло меня ощущать себя особенно маленьким и уязвимым. С минуту я сидел, дрожа под дождем, и только потом оглянулся на крестную.

– Могли бы и предупредить.

На лице ее не отразилось ни сожаления, ни тревоги.

– Это не изменило бы ничего. Ты должен был видеть это, – она помолчала немного. – Мне жаль, что другого способа объяснить это тебе не было. Ну что, понял?

– Война, – сказал я. – Они бьются за обладание территорией вокруг Стола. Если Летние удержат его, будет все равно, чье сейчас время – Зимних или нет. Мэб не сможет попасть к Столу, пролить на него кровь и добавить силу Летнего Рыцаря Зимним, – я сделал глубокий вдох. – Впрочем, в том, что они делают, угадывается какой-то смысл. Это словно ритуал. Нечто, что они уже делали раньше.

– Разумеется, – кивнула Леа. – Они существуют в извечном противостоянии друг другу. Каждая из них обладает огромной силой, чародей – силой, которой позавидовали бы архангелы… да и сами боги тоже. Но в конечном счете эти силы оказываются равны. То, в чью сторону склонятся весы, определяют другие, те, кто слабее – именно им предстоит сражаться.

– Леди, – сказал я. – И Рыцари.

– И, – добавила Леа, – эмиссары.

– Черта с два. Я не собираюсь биться в каком-то гребаном сражении фей в облаках.

– Как знать, как знать.

Я возмущенно фыркнул.

– Но вы ведь не помогли мне. Мне нужно было поговорить с ними. Обнаружить, не виновна ли одна из них.

– Ты это уже сделал. Вернее, чем если бы обменялся словами с ними.

Я насупился и постарался обдумать все, что знал прежде, и что узнал у Каменного Стола.

– Мэб, должно быть, нет смысла особенно спешить. Если Летние остались без своего рыцаря, Зима и так получит свое, если выждет время. Им даже нет смысла захватывать Стол.

– Да.

– Но Летние все же готовятся защищать Стол. Это означает, Титания считает, что это сделал кто-то из Зимних. Однако, если Мэб перемещает в ответ на это свои силы вместо того, чтобы просто ждать, это значит… – я нахмурился еще сильнее. – Это значит, она не знает точно, почему готовятся к битве Летние. Она наблюдает за наступлением Титании. А из этого следует, что она тоже не знает, кто это совершил.

– Чуть примитивно, – кивнула Леа. – Но в целом довольно точно, детка. Примерно так рассуждают Королевы Сидхе, – она посмотрела вдаль. – Твое солнце скоро взойдет. А когда оно сядет, начнется война. При равновесии Дворов она, возможно, не имела бы особых последствий для мира смертных. Но это равновесие утрачено. Если его не восстановить, дитя мое, ты можешь представить себе, что может произойти.

Я представлял. То есть, я и раньше имел некоторое представление о том, чем это пахнет, но теперь-то я знал истинные размеры вовлеченных в это сил. Силы Зимы и Лета походили не на два полюса в батарейке – нет, это были скорее две тугих, прижатых друг к другу пружины. Пока давление с двух сторон было одинаковым, энергии удерживались под контролем. Но любое нарушение равновесия привело бы к резкому, разрушительному высвобождению этих энергий, что имело бы чудовищные последствия для всего ближайшего окружения – в данном случае, для Чикаго, для Северной Америки, а возможно, и для изрядной части остального мира.

– Мне нужно поговорить с Матерями. Отведите меня к ним.

Леа грациозно поднялась на ноги; выражение ее лица оставалось непроницаемым.

– Это также не в моих силах, дитя мое.

– Но мне просто необходимо поговорить с ними.

– Я же не спорю, детка, – вздохнула Леа. – Но я не могу проводить тебя к ним. Это не в моих силах. Возможно, это могли бы сделать Мэб или Титания, но боюсь, они сейчас заняты.

– Класс, – буркнул я. – Как же мне попасть к ним.

– К Матерям не попадают, дитя мое. Можно только ждать их приглашения, – она чуть нахмурилась. – Мне больше нечем помочь тебе. Королевы выстраивают свои войска, и я должна быть там.

– Вы уходите?

Она кивнула, шагнула ко мне и поцеловала в лоб. Это был обычный поцелуй – прикосновение мягких губ к моей коже. А потом отступила назад, положив руку на рукоять кинжала.

– Будь осторожнее, дитя мое. И не теряй времени. Не забывай: закат, – она сделала паузу и умоляюще посмотрела на меня. – И подумай хорошенько о стрижке. Ты выглядишь как одуванчик.

С этими словами она шагнула в озеро и словно растворилась в набежавшей волне.

– Вот класс, – повторил я и спихнул ногой камень в воду. – Просто класс. Закат. А я так ничего и не знаю. И все, с кем мне надо поговорить, недоступны для звонков, – я подобрал еще один камень и швырнул его как мог далеко. Всплеск потонул в шуме дождя.

Я повернулся и побрел через дождь обратно к «Жучку». Теперь я чуть лучше различал темноте силуэты деревьев. Должно быть, где-то там, за тучами, близился рассвет.