Поздоровавшись, управляющий Гринхауса лаконично обрисовал состояние моего южного дома и условия проживания в нём на данный момент. В ответ я сообщил, что у моей жены появились некоторые проблемы с дыханием, что врач посоветовал ей сменить климат и что некоторое время она поживёт в Томарине.

Под конец разговор зашёл о ходе осенних работ в усадебных садах и виноградниках, а также о Владимире Смельчанове и его дочери.

Гудимов, всё время моих переговоров безучастно сидевший возле камина, при упоминании Полины встрепенулся и пересел на другое место, чтобы лучше видеть экран.

– Встречал её несколько раз, – сказал Алексей Петрович. – По-прежнему тихая, задумчивая. Всё никак не отойдёт от того путешествия в горах, будь оно неладно. Я имею в виду, когда бандиты за ними гнались. И в церковь всё так же ходит каждое воскресенье. Постоит, помолится и свечку поставит. За кого – не знаю, только обязательно за здравие. Я повернулся к Гудимову. Глаза его посверкивали незнакомым глубинным огоньком. Жестом я предложил ему занять место перед ноутбуком.

При виде воскресшего моряка у Алексея Петровича отвисла челюсть.

– Не удивляйся, это я, – сказал Гудимов. На лице его играла присущая ему слегка насмешливая улыбка. – Как видишь, жив и здоров. Узнаёшь? Эй, слышишь меня, коллега?!

Управляющий Гринхаусом только кивнул головой.

– От меня привет Ефимычу, Полине, Владимиру Смельчанову. Скажи им, что всех их я помню и люблю. Насколько я понял, все они тоже живы и здоровы.

После минутной растерянности у Алексея Петровича прорезался голос.

– Да-да, – сказал он. – В основном у них всё хорошо. Обязательно передам, что разговаривал с тобой. Вот прямо сейчас всех обзвоню и оповещу. И приветы твои передам.

Экран монитора погас.

Обменявшись со мной ещё несколькими фразами, Гудимов распрощался и отправился на своё судно, где ему предстояло отбывать ночную, «собачью», по выражению моряков, вахту.

Ровно через неделю «Посейдон» лёг на курс к далёкому Буэнос-Айресу.

За полтора часа до назначенного времени отшвартования я прибыл в морской порт и поднялся на борт судна. Николай познакомил меня с капитаном и его первым помощником.

Непродолжительный обмен любезностями с судовым начальством, экскурсия по верхней палубе, плотно заставленной многочисленными контейнерами, по кают-компании, штурманской и рулевой рубкам, машинному отделению – и мы с моим другом прошли в его одноместную каюту, на двери которой висела табличка с надписью «2-й ШТУРМАН».

– Мне показалось, ты уже не рулевой-моторист, – сказал я, усаживаясь за столик возле прямоугольного окна.

– Да, я снова штурман и второй помощник капитана, – ответил хозяин каюты, располагаясь напротив меня. – Как и двадцать с лишним лет назад. У моего предшественника случилось защемление паховой грыжи, его срочно прооперировали и сейчас он на больничной койке. Мне предложили занять освободившуюся должность. По крайней мере на один рейс. Отказываться было бы неразумно. Глядишь, со временем полностью восстановлю себя как моряка.

– Твои капитаны в курсе, что ты не употребляешь?

– Да. Им известно и то, что я не курю.

За окном шёл косой дождь со снегом, а в жилых и служебных помещениях корабля было тепло, светло и даже уютно. Вот в этих «сурдокамерах», наполненных вибрацией и приглушённым урчанием разных механизмов, моему другу-приятелю и предстояло провести долгие недели морского путешествия. Впрочем, не только в них, но и на открытой палубе – и в зной, и в шторм, включая самые критические ситуации.

Несколько минут задушевного разговора, затем одна, за ней другая чашка крепкого сладкого чая, в основном уже в молчании и раздумьях, вероятно обоюдных, о прошлом и будущем.

– Констанца знает о вашем рейсе? – спросил я по окончании чаепития.

– Я отправил ей сообщение, – сказал моряк. – Ответ не получен, но… Хотелось бы, чтобы она встретила нас в порту Буэнос-Айреса. Если же нет, у меня хватит времени побывать в их эстансии и разузнать о ней.

– У неё твой сын?

– Да, Николас. Ему должно быть уже восемнадцать – совсем взрослый.

– Если что, можешь на меня рассчитывать, – сказал я при расставании. – Ты знаешь, какими я располагаю возможностями, поэтому не стесняйся.

– Благодарю. Буду иметь в виду.

Я стоял на пристани до тех пор, пока «Посейдон» не скрылся за волнами и летящей завесой снежного дождя. Потом сел в машину и поехал к себе в контору навстречу множеству производственных дел.

Мысли о Николае Гудимове не покидали меня весь этот день. Я действительно готов был оказать ему любую посильную помощь и финансово, и в плане обеспечения хорошо оплачиваемой работой, подходящей его характеру и прочим личностным данным. Он, к примеру, мог бы неплохо вписаться в службу безопасности нашей компании. Или возглавить секьюрити в Тимофеевке или в уже знакомом ему Томарине.

А можно купить прогулочную яхту с удобными каютами, обустроенной кухней и достаточно вместительным баром. Чтобы возить на экскурсии разных обеспеченных любителей экзотики. По Балтике или южным морям. И предложить ему должность капитана этой посудины – непременно парусно-моторной для пущей романтики. У меня была одна на примете – с хорошим парусным вооружением и сильными двигателями. И достаточно большим тоннажем.

Вечером, когда я вернулся домой, в своё городское жилище, раздался ещё один звонок из Гринхауса. С просьбой о разговоре по скайпу. Я прошёл в рабочий кабинет, сел за стол и нажал нужные клавиши. По истечении нескольких секунд на экране монитора появилась улыбающаяся жизнерадостная физиономия моего «субтропического» мажордома.

Сообщив, что для встречи и проживания Рауи абсолютно всё готово, и затем в подробностях изложив, что именно сделано и в каких условиях «госпоже Кригерт» будет отдыхаться, Алексей Петрович перешёл к местным новостям, среди которых на первом плане фигурировала дочка управляющего поместьем.

– Скажу по секрету, у нашей Полины Владимировны были гости, – с несколько таинственным видом произнёс он среди прочего.

– Вот как! Очень интересно.

– Не один гость, а двое!

– Так-так, слушаю. И кто же они?

Управитель Гринхауса сделал довольно продолжительную паузу, тем самым испытывая моё терпение.

– Ну, что вы молчите?

– Вы не поверите, эти гости… Один из них Анатолий.

– Какой ещё Анатолий?

– Тот самый, который спас на мотоцикле нашу девушку! Помните? Когда она выпрыгнула из окна, убегая от немилого жениха!

– Как же, помню, – я почувствовал, как меня напрягает полученное сообщение, и некоторое время молчал, усваивая полученную информацию. – Он ещё дал денег ей на дорогу и посадил в такси.

– Всё именно так, – Алексей Петрович самодовольно улыбнулся, наслаждаясь эффектом, произведённым на меня. – Посадил в такси, потому как на мотоцикле столь большое расстояние… Сами понимаете. Тем более что в тот момент в Светлоярске начинался сильный дождь. Этот парень больше года искал её и, в конце концов, нашёл. Он ведь сначала даже имени её не знал.