Иногда она очень тянулась к дяде. Сегодня был как раз такой день. Он позвонил в воскресенье под вечер и сказал:

– Я только что вернулся из Вегаса, охота проглотить что-нибудь китайское. У тебя нет никого на примете с таким же позывом.

– Это я! Это я! – воскликнула она, прокручивая динамо Эдди – да плевать на него!

– Приеду за тобой через час.

Он сдержал слово и появился ровно через час, и они на бешеной скорости помчались на Уилшир, к «Мадам Ву», где их уже ждал шикарный китайский обед. А сейчас он вез ее домой, и ей хотелось, чтобы этот вечер продлился подольше. Жить бы у дяди все время – вот было бы здорово!

– Как твои музыкальные успехи? – затронул он новую тему. В ресторане они говорили о школе, о ее жизни дома, о ее ухажерах.

– Нормально, – вяло ответила она. Откровенно говоря, никаких успехов не было. Так, иногда удавалось попеть на школьной вечеринке – и все. Я разослала мои кассеты во все компании звукозаписи. И все присылают их назад с официальной отпиской. – Она с надеждой посмотрела на него. – Вот бы ты пришел на мое следующее выступление.

Он кивнул, сознавая, что давал такое обещание уже несколько раз, но все время что-то мешало. Он сказал себе: пойти на ее выступление надо обязательно. Хевен в его жизни занимает очень важное место, она становится старше, и надо уделять ей больше внимания.

– Ты ни одной моей записи не слушал, – укорила она его.

– Ну, дай мне. По дороге домой послушаю.

– Обещаешь?

– Стану я тебе врать?

Не станет, конечно, но особого интереса к ее занятиям он никогда не проявлял.

Когда они вернулись, Джордж сидел запершись в своей мастерской.

– Не буду его беспокоить, – сказал Джек. – Потом позвоню ему насчет того, чтобы ты пожила у меня.

– Обещаешь?

Он чмокнул ее в щеку.

– Что с тобой сегодня? Или ты мне больше не веришь?

Она стеснительно засмеялась.

– Это я так, на всякий случай.

Не успела она найти свою кассету, как он уже уехал.

Где-то посреди Каньона, поймав по радио изливавшую душу Билли Холидей, Джек понял, что забыл взять у Хевен ее записи. Если честно, он совсем не сгорал от желания их послушать. Вдруг она не поет, а чирикает? Раскрывать ей глаза на горькую истину – брать на себя такую ответственность ему не хотелось. Возможно, она поет, как Силвер. Не дай Бог! Голос сестры не был приятен Джеку. Он сразу вспоминал мать, как она его бросила совсем малышом – точно так же Силвер бросила Хевен.

Мысли его перешли на Клариссу, она все еще в Нью-Йорке. Он по ней скучает? Или нет? Попробуй ответь.

Потом он переключился на Джейд Джонсон: как развивались бы события, не передумай она так внезапно. Одна ночь большого секса. Может, немного больше…

Но откуда их может быть больше, если он ничего не решил с Клариссой?

Он покачал головой, подстроил изливающую душу Билли Холидей, прибавил громкость – и поехал к гостинице, которую называл своим домом.

Конфликтных ситуаций Уэс не любил. Ни теперь, ни раньше. Особенно когда был не в лучшей форме и знал, что выглядит, как полное дерьмо.

Силвер смерила его взглядом. Она была сердита; в глазах ее замерцал огонь, он полыхнул по нему – но лишь на долю секунды. Она сохранила полное спокойствие. Главное – не срываться, провести свою партию достойно.

– Здравствуй, Уэс, – сказала она, полностью владея собой. Потом, повернувшись к Норе, добавила: – Я не помню, чтобы мы договаривались о такой поздней встрече.

Нора, как никто другой знавшая Силвер, поняла – надо ехать домой.

Затем Силвер ледяным взглядом пригвоздила к месту Владимира.

– А что здесь делаете вы? Я вас не вызывала.

– Мадам Силвер, – героически начал Владимир, – этот человек вошел без спроса. Я…

– Спокойной ночи, Владимир. Можете идти к себе. Сегодня вы мне не понадобитесь.

Крадучись, он вышел из комнаты. Нора откашлялась.

– Пожалуй, я поеду.

– Хорошо, – коротко бросила Силвер.

– Меня вызвал Владимир, – сочла нужным объясниться Нора. – Ему показалось, что требуется вмешательство.

Силвер отмахнулась от нее.

– Напомни, чтобы я оплатила тебе дополнительные услуги по поддержанию безопасности.

Это задело Нору за живое. В конце концов, она всего лишь хотела помочь.

– Я скажу об этом «Сити телевижн», – скрипнула она. – Мне платят они, а не ты.

Взяв сумочку, она вышла из комнаты вслед за Владимиром. Силвер Андерсон ступила на зыбкую почву. Ничего удивительного, что этого Уэса Мани она никому не хотела показывать. Он же ничтожество, дешевка – простой бармен! Скоро об этом узнают все – вопрос времени, не более того, – и тогда весь Голливуд надорвет животы от смеха.

Деннис Денби сделал шаг вперед, полный решимости отстоять свои права.

– Кто именно этот человек, Силвер?

Она совсем забыла, что он послушным щенком стоял у нее за спиной.

– Деннис, дорогой, – сказала она снисходительно – Я знаю, что пригласила тебя войти, но сейчас я приглашаю тебя выйти. Пожалуйста, прояви понимание. Обещаю, что позвоню завтра.

Говоря это, она выпроваживала его из комнаты.

– Что происходит? – взвыл он. – Я думал, нас что-то связывает.

Легонько поцеловав его в щеку, она продолжала подталкивать его к дверям.

– Кто сказал, что это не так?

Неохотно он позволил себя выставить.

– Между тобой и этим человеком что-то есть? – печально возопил он напоследок.

– Не будь ребенком, – твердо сказала она, закрывая за ним дверь.

Прежде чем вернуться в библиотеку к Уэсу, она остановилась в вестибюле, стараясь собраться с мыслями. Слова Норы не ускользнули от ее внимания. Прием у Силвер… один из барменов. И Владимир это возбужденно подтвердил.

Черт подери! Почему же он ей не сказал?

Ну, сказал бы, что тогда?

Она покачала головой. Тогда бы она его отправила, не удостоив более взглядом.

Решительно войдя в библиотеку, она остановилась прямо напротив своего последнего любовника. Уперев руки в боки, она прошила его весьма и весьма прохладным взглядом.

– Ну? – спросила она ледяным тоном.

Нарочито медленно, не поднимаясь, он зажег сигарету.

– Слушай, что-то мне начинает надоедать, что в этом доме со мной обращаются, как с куском дерьма, – сказал он.