что бур не мог прицелиться и только мысленно осыпал его проклятиями, хотя и воздавал должное умению пришельца маскироваться.

– Здорово! Молодец! – ворчал Клаас, как игрушку держа в руках свое огромное ружье. – Вот это я понимаю – хорошая работа. Все-таки приятно нарваться на такого противника. Но ничего, дружище, скоро ты покажешься. И пусть я только увижу, куда тебе всадить кусочек свинца, как ты его получишь.

Расстояние между двумя противниками мало-помалу сокращалось.

В брезенте, которым был покрыт фургон, имелась небольшая дырочка, и, прильнув к ней, обе молодые женщины, задыхаясь от волнения, следили за нарастанием событий.

Анна, видя поведение приближающегося незнакомца, поведение, настолько отличающееся от поведения путешественников, которые, по обыкновению, при встрече приветствуют друг друга, догадывалась, что незнакомец нашел брошенную ею книгу, ибо он, видимо, знал, с кем ему придется иметь дело. Иначе он не принимал бы мер предосторожности. Анна уже пожалела, что в минуту отчаяния совершила поступок, который теперь подвергал смертельной опасности жизнь незнакомого человека.

Застыв от ужаса, она ждала выстрела и свиста пули, но, к ее изумлению, Клаас воскликнул что-то самым веселым голосом. Дело в том, что он узнал огромного коня незнакомца, колоссальные формы которого были хорошо видны сквозь тонкую завесу зеленых растений.

– Черт возьми, да ведь это пегая лошадка моего Корнелиса! Второй такой нет во всем Ваале. Шевелись же, чудак ты этакий! Нечего прятаться. Это я, Клаас…

Незнакомец, не оставив предосторожности, ускорил шаг. А Клаас отставил ружье и улыбался во весь рот, ширине которого мог бы позавидовать кайман.

Но его радость и веселье были кратковременны. Клаас оцепенел, когда незнакомец стал виден во весь рост.

Вместо своего тяжеловесного увальня-брата Клаас увидел человека высокого роста и могучего сложения, но изящного, тонкие черты лица которого не имели ничего общего со скотской физиономией Корнелиса.

– Негодяй! – зарычал Клаас, охваченный приступом неописуемого бешенства. – У тебя лошадь моего брата… Значит, ты его убил?! Умри же!..

И с ловкостью, какой даже и ожидать нельзя было от человека, наделенного телосложением гиппопотама, он бросился к незнакомцу, приставил ему свое ружье прямо к груди и спустил курок.

Раздался сухой треск, но загорелся только фитилек: произошла осечка.

Яростные крики послышались в это время издали: с противоположной стороны дороги скакали верховые. Они охватывали фургон угрожающим полукругом, крича:

– Смерть Сэму Смиту! Смерть! Смерть грабителю!..

Сэм Смит – читатель давно его узнал – и бровью не пошевелил во время неудавшейся попытки своего противника. Горькая улыбка пробежала по его лицу, только когда он услышал яростные крики приближавшихся всадников. Затем, видя, что его вот-вот окружат, он одним прыжком вскочил в седло и скрылся, как вихрь, бормоча:

– Далеко не всегда бывает легко сделать доброе дело. В кои веки пришла мне в голову такая фантазия, и я едва не заплатил за нее слишком дорого.

Увидев, что рухнула единственная надежда на спасение, Анна побледнела. Ее заставили обернуться душераздирающие рыдания подруги. Эстер была близка к обмороку.

– Не надо, не надо, девочка! Мужайся!

– О! Этот человек… Ты ведь его не видела…

– Кого?

– Анна!.. Сестра… Если бы ты знала… У меня голова идет кругом. Но это он.

– Кто?

– Француз, который продал свой участок моему отцу… Это он сделал меня сиротой. Он убийца!..

Глава 8

Клаас – человек ловкий, его дела идут хорошо. – Одни в пустыне. – Клаас меняет тактику, при этом не отказываясь от своих планов. – Страшные последствия пустякового случая. – О чем свистела змея пикаколу. – Посланец буров. – Кайман – Пожиратель Людей. – Проломанная Башка и Одноглазый Бизон. – «Обман! Все обман!» – Кайман, щедрый на обещания, возвращается к водопаду. – Результаты свидания белого дикаря с дикарем черным.

Читатель помнит совещание Клааса, его двух братьев и его преподобия в шалаше неподалеку от Нельсонс-Фонтейна и гнусную комедию, которую тогда задумал Клаас. Бандиты пронюхали о существовании сокровищ кафрских королей и решили во что бы то ни стало завладеть ими. Но они не знали, где именно эти сокровища находятся. Поэтому они разработали дьявольский план, который должен был привести их к цели без всяких трудностей.

На первый взгляд план казался страшно сложным, а в сущности, он был очень прост, если принять во внимание ловкость и энергию опасной бандитской четверки.

Прежде всего надо было использовать кратковременное пребывание Альбера де Вильрожа на прииске, чтобы возбудить против него подозрение и сделать невозможным его нахождение не только в Нельсонс-Фонтейне, но и на всей территории английской колонии. Убийство торговца, совершенное за несколько часов до внезапного отъезда Альбера и Александра, продажа Александром своего участка этому торговцу и разные догадки и слухи, довольно ловко пущенные доверенными людьми четырех бандитов, – все это обеспечило успех первой части бандитского замысла.

В виновности французов были убеждены не только незадачливый полицейский мастер Виль, но и бо́льшая часть населения прииска.

Далее трем бурам и их достойному сообщнику надо было как можно скорей подсунуть французам своего человека, который сопровождал бы их, как тень, вплоть до таинственного места, указанного в плане кафра Лакми, где хранилась восхитительная коллекция драгоценных камней, предмет страстного вожделения. Читатель видел, как ловко справился преподобный с этой деликатной задачей: он сумел расположить к себе трех бесстрашных путешественников и если еще не вошел у них в полное доверие, то, во всяком случае, был принят в их среду.

Наконец, уже известно, что к этому пылкому желанию четырех бандитов завладеть сокровищами добавилось то, что Клаас питал еще и бешеную страсть к госпоже де Вильрож, руки которой он добивался, когда ее отец проповедовал кафрам Трансвааля.

Мысль о сокровищах владела Клаасом как наваждение. Однако и воспоминание о молодой англичанке было до того неизгладимо, что вкупе с его амбициями стало единой целью его жизни.

Ему хотелось увидеть ее снова, оторвать от мужа, сделать так, чтобы муж исчез, а затем разбогатеть и увести молодую женщину в свой крааль. Он был самоуверен и не сомневался, что сумеет утешить ту, которую ему хотелось поскорей увидеть вдовой. Он рассчитывал стать ее мужем.

Но в то время, как Альбер де Вильрож отправился на берега Замбези отыскивать закопанные там сокровища, его жена оставалась в Кейптауне и жила там со своим отцом. Трудно было заставить ее покинуть это убежище, и вряд ли можно было завлечь Анну в дикие места, где ее легко было бы похитить.

И в этом деле мерзавцу Клаасу тоже помогла его дерзкая изобретательность. Влюбленность и жадность сделали его тонким дипломатом – что