– Нет, на это ты никогда не пойдешь. Маргарита Австрийская, внучка Норфолка леди Лизл, или даже... Мэри Тюдор. Вот предел твоих мечтаний. Я же... Ты прав, Чарльз. Я только твой друг.

Они долго сидели в тишине, пока дрова почти не прогорели. Потом Брэндон подбросил в огонь новые поленья из стопки сложенных у камина. Огонь осветил его лицо, дорогую цепь с подвеском ордена Бани. Красивый лорд – и такой далекий. Нэнси было обидно, но она не имела права обижаться. Она всегда знала, что её связь с Чарльзом ни к чему не приведет, разве что он способствовал продвижению при дворе её братьев, а она доставляла ему нужную информацию, поэтому она и приняла с таким спокойствием его роман с сестрой короля. И все же сейчас ей стало грустно. Она вздохнула, словно всхлипнула. Брэндон ласково, но бесстрастно привлек её к себе и устало склонил голову ей на плечо – без желания, без чувств. И Нэнси ощутила к нему почти материнскую жалость, ласково погладив по голове.

– Да, Чарльз, если тебе действительно даже не нужна женщина – значит, ты и в самом деле любишь ее. Это так безрассудно...

А через несколько минут она с удивлением ощутила, что он плачет. Как ребенок, негромко всхлипывая в своей отрешенности и беспомощности. Нэнси была поражена. Она никогда не знала этого насмешника и интригана таким.

– Мне бы только увидеть ее, – почти простонал он. – Только бы проститься! Я ни на что больше не рассчитываю.

Они не заметили, как на деревянной галерее, опоясывающей этот небольшой зал, появился Генрих, в разметавшейся одежде, растрепанный, шнуровавший на ходу надетую кое-как куртку с разрезами. Как всегда, его свидание с Бесси прошло бурно, но быстро, и он покинул ее, ибо, удовлетворив желание, он не испытывал к любовнице ничего. Король велел Бесси не провожать его – её упреки и нытье его раздражали. И вот Генрих нечаянно увидел плачущего Брэндона, услышал его последние слова... Король стоял на галерее, задумчиво глядя вниз. Он стоял довольно долго, не желая смутить своим появлением Чарльза, поскольку понимал, что, несмотря на всю браваду последнего, тот на пределе. Казалось бы, заключение в Тауэре должно было смирить его, а нежность и привлекательность Нэнси отвлечь... И вот он видит, как сломлен и измучен тот, кто всегда казался ему неуязвимым, идущим по жизни с легкой беспечностью! Наверное, Генрих, зная о причине его страданий, должен был разгневаться – он ведь ещё не забыл, как злился на сестру и Брэндона, как возмущался их недозволенными чувствами. Но сейчас Мэри была покорна, а Брэндон измучен. Он, Генрих, победил, и это правильно. Но неожиданно король подумал, что рад за младшую сестру оттого, что её кто-то так искренно полюбил.

Недопустимые мысли! Генрих шумно задышал, кашлянул, привлекая к себе внимание парочки внизу. Нэнси испуганно ахнула, стала тормошить Брэндона, и тот немедленно поднялся, быстро вытер лицо, встав спиной к камину в надежде, что Генрих не увидит его слез.

Король нарочно долго спускался, поправляя одежду и давая им возможность совладать с собой.

– Быстро же ты управился с ней, Чарльз, – как ни в чем не бывало, отметил он, хотя отлично понимал, что меж ними ничего не было. – Кажется, дождь утих. Думаю, мы можем возвращаться.

Через несколько дней из Дувра пришло известие, что море уже немного успокоилась и, возможно, английская флотилия сможет переправиться на континент. Генрих выехал проститься с сестрой и велел Брэндону ехать с ним.

* * *

В Дуврском замке по стенам от сырости сочилась влага, и по-прежнему ветер вгонял в каминные трубы густые клубы дыма. Но море и в самом деле если не было спокойным, то, по крайней мере, не штормило, как ранее.

Об этом и заявил громогласно Генрих, входя в полутемный зал, где его сестра и придворные, кутаясь в шали и накидки, уныло сидели возле огня. Генрих, как всегда, принес с собой волну кипучей энергии и веселья: шутил, хлопал по плечам вельмож, ласково трепал за щечки хорошеньких леди, подмигнул синеокой Мэри Болейн. Но сам краем глаза внимательно следил за сестрой. Она стояла, замерев, сжимая у горла мех накидки, и во все глаза глядела на идущего за королем Чарльза Брэндона. Потом принцесса опомнилась и поспешила склониться в реверансе перед братом. Он поднял ее, ласково поцеловал в лоб.

– Я вижу, вы здесь совсем приуныли, – оглянулся король. – Эй, велите позвать музыкантов, внесите побольше огней, отставьте кресла к стенам. Я желаю, чтобы мой последний вечер с сестрой прошел в веселье.

Уже ведя Мэри во главе шеренги танцующих, он сообщил, что с рассветом она отбудет, ибо ветер стихает и им надлежит воспользоваться затишьем.

– Как прикажете, ваше величество, – спокойно ответила принцесса.

– Ну же, малышка, приободрись, – обвел её в танце вокруг себя Генрих. – Дерзкая девчонка! Я не хочу, чтобы ты появлялась во Франции со столь унылой физиономией. Что подумают о тебе твои новые подданные?

Мэри очень хотелось оглянуться туда, где в середине шеренги танцевал с Лизи Грэй Брэндон. Слова Генриха она воспринимала как нечто отстраненное, лишь мимоходом заметив Генриху, что не стоит обзывать «дерзкой девчонкой» королеву Франции. Генрих довольно расхохотался:

– Видишь, Мэри, твое положение супруги Людовика уже приносит свои выгоды. А сейчас, мисс зануда, выше нос! Или я пожалею, что привез с собой милорда Брэндона.

Она бросила на него быстрый взгляд. Но в это время они разошлись – шеренга кавалеров, исполняя поклон с притопом, шеренга дам – вращение с поднятыми руками и поклон. Дымные факелы заметались, бросая красноватые отсветы на танцующих, и в этот миг Мэри встретилась глазами с Чарльзом, даже найдя в себе силы улыбнуться, когда он ей подмигнул. Да, Генрих добился своего, – у неё стало улучшаться настроение.

Леди и кавалеры меняли партнеров, скользя друг против друга и касаясь ладонями. В какой-то миг Мэри оказалась рядом с Брэндоном. Мгновение – и пальцы их сплелись в легком пожатии. Мэри прерывисто вздохнула. Они все же увиделись! Её брат позволил им проститься...

К концу танца она уже улыбалась.

Генрих все это время наблюдал за ней. Когда внесли угощения, король перекусывал на ходу, болтая с Мэри Болейн.

– Вы рады отправиться во Францию?

– Мне это любопытно. Ведь там меня ждет встреча с отцом и младшей сестрой.

– Кажется, её зовут Анна?

– О, ваше величество так внимателен. Моя младшая сестра была фрейлиной при дворе регентши Маргариты. Сейчас она вместе с отцом подготавливает все к приезду новой королевы. Она всегда была такой разумницей, наша Анна.

– Что ж, я буду только рад, если и она войдет в штат моей сестры.

Он на какое-то время отвлекся от Мэри и Брэндона, любуясь Мэри Болейн, которая сейчас с восторгом глядела на своего короля. Какая белая кожа, а глаза – чистые сапфиры! Генрих опустил взгляд туда, где над вырезом корсажа вздымались полушария её груди, и у него неожиданно пересохло в горле. Король с жадностью допил вино в бокале. Черт знает что такое! Он богобоязненный и нравственный человек. Его вожделение смущало его, он поспешил отвернуться и увидел сестру, беседующую с Брэндоном, но даже не разгневался. Мэри держалась с достоинством, к тому же они были не одни, рядом стояли герцогиня Норфолк, леди Гилфорд, маркиз Дорсет. Но главное, Мэри улыбалась. Чертовка, все, что ей нужно – это её Чарльз. Однако им не следует забываться...