В качестве основного аргумента Резун ссылается на книгу Мельгунова «Красный террор в России». Однако ему стоило бы узнать о Мельгунове побольше, прежде чем ссылаться на него. Ведь именно летописец красного террора Мельгунов сказал, что страшнее красного террора был только белый террор. Но для Резуна самого факта белого террора не существует. В его изображении красный террор был направлен большевиками исключительно против народа России из одного только властолюбия. Однако белый террор – это факт, без рассмотрения которого невозможно сказать ничего честного про причины и размах красного террора. Впрочем, Резун и честность – понятия, плохо совместимые.

Задумываются ли нынешние вздыхатели о «зверствах большевиков», кто были учителя обвиняемых в красном терроре? Не будем заходить далеко в историю и вспоминать безжалостную резню во время религиозных войн, деяния святой инквизиции, уничтожение целых народов при завоевании Нового Света, массовые убийства населения Ирландии и т. д. Уже в XIX веке цивилизованные европейцы продолжали истребление индейцев в США, массовые убийства при подавлении антиколониальных выступлений, перебили без суда и следствия десятки тысяч пленных и вообще «подозрительных», включая множество женщин, во время «кровавой майской недели» после подавления Парижской Коммуны 1871 года. Не отставали от них и в России. Чего стоят карательные экспедиции в Сибири и Прибалтике при подавлении революции 1905–1907 годов! Говорят, что по приговорам военно-полевых судов было расстреляно и повешено «всего» несколько тысяч человек. Но ведь еще несколько десятков тысяч были убиты карателями без суда и следствия. Говорят, что это большевики изобрели концентрационные лагеря. Нет, господа, лагеря изобрели цивилизованные английские джентльмены во время англо-бурской войны, а потом их широко применяли многие воюющие страны во время Первой мировой войны.

У большевиков не было оснований полагать, что герои белого дела обойдутся с ними иначе, одержи они победу. Да, красный террор был очень жесток, и нередко неоправданно жесток. В летописи красного террора есть немало позорных страниц. Интеллигентная верхушка большевиков, несомненно, несет за это ответственность. Но следует учесть, что малограмотные рабочие и неграмотные крестьяне, восставшие против многовекового полурабского и полуголодного существования, против того, что их и вовсе за людей не считали, вряд ли могли все как один проявлять сдержанность и терпимость к тем, кто хотел опять загнать их на положение презираемого и унижаемого «быдла».

А как же тогда быть с «белой гвардией», со сливками дворянской элиты, с блестяще образованной интеллигенцией? Куда делся весь их лоск и образованность, как быстро слез с них тонкий налет цивилизации, когда речь пошла о защите их собственных привилегий, о защите их «неотчуждаемых прав» грабить, унижать и угнетать! Тут уж «белая кость» моментально перещеголяла по части зверств тех, кого она обзывала «чумазыми хамами».

Все сказанное вовсе не значит, что Якир (как и многие другие участники Гражданской войны) был ангелом с крылышками. Только осудить его следовало бы вовсе не за то, что он якобы в военном деле не смыслил, а занимался только палаческими функциями, как то пыжится изобразить Резун. Осудить его можно только за то, что он слишком ревностно поддерживал товарища Сталина (о чем, например, свидетельствует его поведение во время трагически знаменитого февральско-мартовского пленума ЦК ВКП/б/ в 1937 году).

Против другого советского военачальника – Василия Константиновича Блюхера – удалось Резуну накопать не очень много. О полководческих талантах Василия Константиновича Резун молчит, как в рот воды набрал. Зато наш историк, военный теоретик и перебежчик решил поиздеваться над наградами Блюхера. Ну как же – когда во всей Красной Армии ордена имели только 41 человек, и при том по одному, то у Блюхера их было уже целых четыре. Подозрительно! И орден за № 1 – тоже у Блюхера. «Выходит, что Блюхер в несколько раз героичнее всех остальных героев, вместе взятых», – брюзжит Резун (376). А вот за что Блюхер получал ордена, Резуну как-то недосуг разобраться. Неинтересно. Придется еще, чего доброго, признать, что он их за дело получил. Вместо этого он обзывает Блюхера палачом, не приведя при этом не то чтобы никаких доказательств, а даже никаких высосанных из пальца поводов. Палач – и все тут (377).

Так за что же все-таки Блюхер получал свои ордена?

Первый орден Красного Знамени Блюхер получил за 1500-километровый рейд по тылам белых – он вывел из района Белорецка, ведя непрерывные бои, Южно-Уральскую партизанскую армию на север Урала, на соединение с Восточным фронтом. Да и потом воевал Блюхер не менее умело. Действуя против Колчака, 51-я дивизия под его командованием нанесла по Колчаку серьезный удар у Тобольска. В боях против Врангеля Блюхер обеспечил удержание Каховского плацдарма на Днепре, впервые в российской военной практике организовав там артиллерийскую противотанковую оборону, что позволило отразить массированные танковые атаки Врангеля. Другая страница в его полководческой биографии – форсирование Сиваша.

Единственный чисто военный упрек, который Резун бросает Блюхеру, – невнимание к оборудованию театра военных действий на Дальнем Востоке. Семнадцать лет маршал Блюхер там командовал, а не удосужился заняться строительством дорог, чтобы обеспечить войскам возможность маневра, на случай если сообщение по Транссибирской магистрали будет прервано. Только пьянкой увлекался. А вот когда в 1941 году на его место назначили генерала Апанасенко, у того в штабе сразу сообразили, что без дорог – никуда, и генерал Апанасенко заставил эти дороги срочно выстроить (366–371). «И что за стратег Блюхер после этого?» – вопрошает Резун.

В каком состоянии были дороги в ОКДВА, когда там командовал Блюхер? Честно скажу – не знаю. Но ведь и Резун не знает. Повторю снова и снова: во всяком таком деле есть правило – выслушать обе стороны. Может быть, в середине 1938 года, когда Блюхер был репрессирован, дороги были там во вполне сносном состоянии? К лету же 1941 года, то есть три года спустя, грунтовки без надлежащего ухода вполне могли прийти в упадок. И генералу Апанасенко пришлось ими заниматься снова. А может быть, что Блюхер действительно допустил здесь серьезный промах.

В любом случае не следовало бы бросаться обвинениями на основе единственного свидетельства заинтересованной стороны. Резун, конечно, не таков. Любую грязь, которую ему только удается откопать, он помещает на страницы своей книги, нисколько не заботясь об исторической истине, а подчас даже и о простом правдоподобии.

Я вовсе не берусь утверждать, как и в случае с Тухачевским, что Якир и Блюхер были, как говорится, без греха. Но ведь именно эти командиры выиграли Гражданскую войну – выиграли против серьезного противника, у которого были командные кадры с хорошим военным образованием и с солидным боевым опытом. И, наконец, следует сказать, что даже если Резун прав относительно подвергаемых им поношениям командиров не на 100 %, а на 200 %, и даже на все 500 %, то это еще ровным счетом ничего не доказывает. А каковы были боевые качества остальных репрессированных? – вправе задать мы вопрос. И тут Резуну нечего ответить. Он ведь вовсе и не собирался выяснять этот вопрос. Ему было достаточно ошарашить читателя несколькими фактами позабористей (и не всегда достоверными) из биографий нескольких человек, и на этом основании чохом записать в пьяниц, недоумков и карателей все жертвы сталинских репрессий.